Замок на входной двери наконец-то щелкнул, и Вета, отбросив в сторону мобильник, вскочила с дивана. Прислушалась и замерла, стоя посередине темной и тесной, как гроб, комнаты. Несколько минут она ждала, что мать вернется, позабыв ключи, документы или пропуск. Но нет, все в порядке, она ушла на дежурство, а испугавший девушку шум оказался всего лишь очередным движем соседей сверху, которые постоянно путали по пьяни день и ночь.
Вета включила свет, и скудная неприглядная обстановка резанула даже ее привычный взгляд. Стоя в центре комнаты, Вета могла свободно притронуться рукой к каждому из предметов. Видавший виды диван, на котором в прошлом году отдала богу душу бабушка Катя, а теперь спала сама Вета, занимал бо́льшую часть комнаты. Дверцы платяного шкафа, помнившего еще советские времена, открывались с трудом и упирались в диван. Письменный стол, давно уже не нужный самой Вете, ведь она закончила девятый класс два года назад, притулился в углу. На столе скопилась горка модных журналов и арсенал косметики.
Вета потянула створку шкафа, раздался скрип, и девушка испуганно замерла. Но Дашка в соседней комнате не проснулась, и Вета облегченно перевела дух. Она задумчиво уставилась на глубокие полупустые полки. После недолгих размышлений надела свои единственные джинсы и вытащила из-под стопки чистого постельного белья широкую белую рубашку. Застегивая пуговицы, усмехнулась: как орал, теперь уже бывший, приятель матери, когда обнаружил пропажу! Худосочный, ростом от горшка два вершка, а злой, как черт! Зато его рубашка оказалась Вете совсем впору!
– Оригинальный «Хуго Босс»! – передразнила она шепотом, завязывая длинные полы на поясе.
Откуда взяться настоящей брендовой вещице в гардеробе фармацевта из маленького захолустного городка, в котором всего-то десяток крупных торговых центров?
Вета наскоро пригладила ладонями выбившиеся русые пряди и схватила со стола сумку. Выключила свет и, дав глазам снова привыкнуть к темноте, открыла дверь. Осторожно ступая по коридору, возле самого выхода она наклонилась, чтобы, подхватив босоножки, неслышно выскользнуть наружу, но ее остановил слабый голос из соседней комнаты.
– Веточка!
Вета зажмурилась, крепко прижала босоножки к груди, но сестра вновь окликнула ее по имени. Девушка вздохнула и, бросив босоножки на пол, пошла на зов.
– Дашка, ты почему не спишь?
Она присела на краешек кровати и осторожно сжала в ладони тонкие прохладные пальчики сестры.
Темноту комнаты разбавлял яркий лунный свет из незашторенного открытого окошка. Прохладный ночной воздух освежал душную комнату. Пока была бабушка Катя, Вета тоже жила тут, вместе с сестрой и матерью. А после смерти бабушки она с радостью переселилась в ее крохотную комнатку. Жить там, где все еще лежали вещи умершей и хранили ее запах, было жутковато. Но оставаться рядом с больной сестрой, слушать ее стоны, видеть, как мать пичкает ее лекарствами, но все равно девочка угасает на глазах – это еще страшнее.
– Ты же знаешь, чтобы выздороветь, нужно спать, – ласково сказала Вета.
– Не могу, – прошептала Даша и села, отложив в сторону небольшую, размером с ладонь, пластиковую куклу. – А ты уходишь? Мама опять ругаться будет. И снова поколотит тебя!
– А она узнает? – Вета поправила ее сбившуюся набок косынку, нежно провела ладонью по впалой щеке.
– Нет, конечно! Если ты раньше неё вернешься, – добавила девочка. – А ты куда идешь? На свидание, да?
– Нет, – усмехнулась Вета.
– А он красивый? Ты его любишь? Приведешь к нам, чтобы я тоже могла на него посмотреть?
– Не придумывай, – улыбнулась Вета, – нет у меня никого! И люблю я только тебя! – шутливо воскликнула она и в порыве нежности обняла хрупкое тельце.
– Врешь ты все! – Даша легонько оттолкнула сестру и откинулась на подушку.– Ты слишком красивая! Не то, что я, – с горечью добавила она.
– Дашка, – Вета посмотрела на нее с укоризной, – ты еще маленькая. И болеешь к тому же! Вот поправишься, повзрослеешь, и станешь супер! Супер-пупер!
– И волосы вырастут? – в голосе девочки прозвучала надежда.
– Конечно!
– Такие же, как у тебя?
– Лучше!
– Хорошо бы… А чужие ты мне принесла?
– Блин, Дашка, – всплеснула руками Вета, – как я по-твоему это сделаю?!
– Просто заберешь и все! – прорвались капризные нотки. – Ты обещала! Обещала!
– Слушай, ну представляешь, как я буду выглядеть, ползая по полу в парикмахерской и подбирая чужие волосы?
– А ты незаметно, пока стрижешь какую-нибудь тетку!
– Дашка, ну нет у тех теток, которые ко мне приходят, длинных волос!
Вета снова попыталась взять ее ладонь в свою, но Даша спрятала руки под одеялом. Она отвернулась и обиженно уставилась в ковер на стене.
– Ну, хорошо, – сдалась Вета. – Подожди минутку.
Она поднялась и прошла в ванную комнату. Стоя перед зеркалом, стянула с волос резинку. Русые кудри рассыпались по плечам тугими волнами.
– Ты никогда не простишь себе, что не выполнила обещания! И тебе это важнее, чем ей! – Вета строго посмотрела в глаза своему отражению.
Потом взяла ножницы и безжалостно отстригла несколько прядей у виска. Аккуратно устроила их на выщербленном краю раковины, снова взялась за инструмент и начала ровнять волосы. Через несколько минут она отложила ножницы и пробежалась пальцами по новой, такой непривычной прическе.
– Сойдет! – Тряхнула она головой.
Не став дольше рассматривать себя, подхватила срезанные локоны и вернулась в комнату.
– Держи!
– Ой, Веточка! – воскликнула Даша, когда сестра отдала ей срезанные локоны. – Так даже лучше! Они ведь твои, значит, связь будет крепче!
– Ты о чем, Дашенька? – Вета снова присела на край кровати.
Крепко сжав в кулачке мягкие темно-русые пряди, Даша восхищенно смотрела на старшую сестру.
– Что? – смутилась та.
– Ты еще красивее стала!
– Глупости! Теперь ложись и спи. Ты все лекарства приняла?
– Конечно. Разве мама уйдет на работу, не проверив? – Девочка скривила бледные тонкие губы и пожаловалась: – Знала бы ты, какие противные эти таблетки!
Вета посмотрела на часы возле допотопного, похожего на ящик, телевизора. Четыре зеленых ноля ярко светились в полутьме.
– Иди, – заметив ее взгляд, сказала Даша. – Он ведь тебя ждет, да? Ну, признайся!
Наверху опять зашумели. Сквозь потолок слышался женский визг, звуки ударов и звон разбитой посуды.
– Каждый вечер попойка! Когда они уже успокоятся? – покачала головой Вета.
– Скоро, – с уверенностью сказала Даша и добавила чуть тише: – навсегда успокоятся.
– А тебе не страшно оставаться одной?
– Не волнуйся, за мной бабушка Катя присмотрит, – улыбнулась Даша. – И я тоже буду присматривать за тобой, когда… когда… я обещаю!
– Прекрати! Будешь так говорить, останусь тут и не пойду никуда!
