1. Пролог. Встреча, которой не было
Дождь лил который день, застилая серой пеленой дома, статуи и морской горизонт. Изо дня в день острова тонули в сизом тумане, так что кэбмены не желали выходить на службу, опасаясь не заметить в бесцветном мареве ограждения мостов и набережных и отправиться вместе с повозками в вечное плаванье по реке времён.
Приближалась осень — моё любимое время года с тех пор, как закончилась война. Дни становятся короче, залы библиотек пустеют, и нам остаётся только дремать за своими столами и ждать наступления ночи, когда можно будет разойтись по домам. Ночью же можно выпить отвара горных трав и уснуть, не думая ни о чём и не терзая себя воспоминаниями. Да, я люблю осень, и любовь эта становится лишь сильнее год от года. Но любви моей не разделяют мои подруги, которые считают своим долгом раз в неделю собираться вместе в борделе у Марлен и туда же вытаскивать меня.
Все вместе — значит вчетвером. Сама Марлен, Лиара — некогда целительница великой армии света, а ныне такая же лишённая поместья аристократка, как и я. Лиара сохранилась лучше многих из нас. После войны она смогла остановиться. Говорит, что сама. Третья в нашей компании — Дайна. Она как раз завязать не смогла. С каждым годом мы видим, что ей становится хуже, но она никого не желает слушать. В глазах её с самой победы затаилась какая-то намертво вбитая, загнанная в самые тёмные уголки сознания жестокость. Я знаю, что Дайна старается, и именно ей больше всех нас нужны эти встречи, чтобы не утонуть окончательно в мёртвой тишине бессмысленного одиночества. Вплоть до конца весны была ещё Кира, наш командир. В июле её тело нашли в глухой заводи возле порта. В те дни стоял такой же туман, как теперь…
Так что теперь нас осталось четверо. Четыре абсолютно разных женщины — хозяйка борделя, спивающаяся аристократка, учительница музыки — да, Лиара теперь учительница музыки, без иты она не смогла лечить, а до войны успела освоить только игру на фортепиано, — и выжженная итой стражница. Каждую неделю мы собираемся в «Рубиновой пышке», пьём порфорский лагер и травим свои жуткие ведовские байки. Ах да, забыла сказать, что объединяет нас всех: мы четверо — последние выжившие ведьмы отряда «Чёрных лис».
Услугами борделя мы пользуемся нечасто. Бордель стал местом встреч в основном из-за Марлен. Дела у неё идут лучше, чем у любой из нас, и она не любит покидать своё заведение по вечерам. Зато Марлен всегда готова принять старых подруг и напоить их бесплатным пивом, а значит, всё одно к одному, «Рубиновая пышка» — лучшее место для встреч.
Сегодня пятница, а значит, состоится очередная. Туман ватным одеялом накрыл дома, острова и заводи, утопив в сером мареве всю Атоллу от северных рифов до мыса Вестей. Я была бы рада закончить работу с бумагами и отправиться на боковую, но в ярко освещённом зале «Рубиновой пышки» меня уже ждала дружная ведьмовская компания со своими страшными сказками и некрасивыми воспоминаниями. Так что дорога моя лежала туда.
***
Марлен не слишком разборчива. Наверное, у всех нас, прошедших войну, насмерть оторвало представления о морали. Она держит у себя девочек, мальчиков и, кажется, даже что-то среднее. Самые доверенные клиенты могут получить у неё самые острые ощущения. Здесь есть и коренные островитяне, и дикари с континента, и даже запрещённые к продаже и никогда не приезжающие в Атоллу по доброй воле уроженцы острова Фей. Конечно, широк не только выбор, но и спектр услуг. Снизу и сверху, нежно и жёстко, с цепями и с перьями, в воде и в воздухе — Марлен разрешает всё. Достаточно лишь заполнить небольшую анкету, и хозяйка сама подберёт оптимальный персонал. А не найдет у себя — отыщет за пределами борделя и доставит в течение недели. Таковы правила и таков залог успеха «Рубиновой пышки». Девиз заведения — «Никто не уйдёт недовольным».
Мы, ведьмы, предпочитаем пожёстче. Кто-то говорит об этом честно, кто-то пытается делать вид, что это осталось далеко в прошлом. Но если честно… Это сидит в каждой из нас. Приходит это вместе с итой, или вместе с войной, но мы слишком привыкли видеть мужчин на коленях у своих ног.
Поэтому я не удивилась, когда, заглянув в приватный кабинет, записанный за нашей доброй компанией, обнаружила на коленях у ног Лиары стройного мальчика, рыжего, как и сама ведьма, и такого же гибкого. Лиара всегда была ласкова. Даже с теми, кто был беспомощен перед ней. Зато в глазах Дайны, наблюдавшей за тем, как розовый язычок мальчишки скользит по замшевым сапогам, горела неуёмная жажда. Марлен не было, и я, не здороваясь, присела на один из диванчиков.
— Что празднуем? — спросила я, подхватывая со стола кружку и подставляя её к дубовой бочке. Струя бурой жидкости ударила о стекло и вскипела белой пеной.
— Годовщина, — сообщила Дайна.
— Годовщина чего?
— Семь лет назад мы вытурили армию тьмы на континент, — Дайна наконец отвернулась от парочки и посмотрела на меня, — неужто забыла, Тэйл?
Я фыркнула. Очередная годовщина очередной бестолковой победы. Я их не праздновала. Впрочем, я не праздновала даже свой день рождения — просто не хотела.
— Не начинайте, девочки, — Лиара наконец отвела взгляд от нежного лица мальчика. — Смотрите, что я нашла.
Она подхватила мальчика подмышки и развернула, демонстрируя симпатичное личико и закушенную губу. Послушно развернувшись, мальчик замер, глядя в пол перед собой. Он явно был здесь недавно, или же Лиара нарочно заказала «невинного» — рыжик старательно отворачивался, избегая наших взглядов, и скромно пытался прикрыть ладошкой интимные места.
— Ты только хвалишься, — бросила Дайна. — Когда уже начнёшь делиться?
Мальчик сильнее сжал руки, теперь уже пытаясь обнять себя за бока. Кажется, перспектива быть поделенным его не радовала. Стыдно признаться, но именно это бессилие перед неизбежностью, написанное на его лице, заставило проснуться в моём теле затаённый огонь. Ничего не могу с собой поделать. Что-то неправильное засело в нас, доблестных защитницах порядка. Быть может, ита несёт в себе эту заразу жестокости… Не знаю. Только жалость в нас заменило что-то другое — желание причинять боль.
Я с трудом отвела взгляд от мальчика. Хотела было ответить Дайне, но не успела. Дверь открылась, и на пороге показалась Марлен с кипой папок в руках.
— Привет, привет, можно не вставать, — бросила она, хотя вставать никто и не собирался.
Марлен плюхнулась на диван и бросила папки рядом с собой. Её мучила одышка. За последние годы наша подруга сама превратилась в ту ещё пышку. Теперь она вряд ли смогла бы поднять меч.
— Ну, — отдышавшись, она кивнула на Лиару и её поклонника, — как вам Вентро?
