Елена Скуратова - Верка. Я родилась в Сибири. Рассказы

Фотограф Елена Валентиновна Скуратова

Фотограф Олеся Александровна Шабля

Корректор Наталья Васильевна Долотова

© Елена Валентиновна Скуратова, 2023

© Елена Валентиновна Скуратова, фотографии, 2023

© Олеся Александровна Шабля, фотографии, 2023

ISBN 978-5-0059-5611-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мать свою Верка не любила.

А за что её любить было? Холодную, отрешенную. Она ходила от дивана до калитки с почтовым ящиком, ожидая письма от своего тюремщика. Каждый день, как призрак: туда-сюда, туда-сюда.

Верочка? Вера? Веруня? Доченька?… Нет!

– Ве-е-е-р-ка! Вер-ка-а! Верка, иди огород поливай! Верка, пол помой…

Дел по хозяйству много, и все их кому-то надо делать. А хотелось за калитку – побегать с ребятишками в догоняшки, да в войнушку поиграть. И бегали-играли. Помоешь пол как попало, и скорей на улицу. Польёшь огород, и бежать к подружкам, хотя лучшей подруги, чем родная сестра, Аська, у Верки не было.

Как-то мамка привезла из Абакана шерстяные варежки. Красивые, с вышитыми гроздьями клубники. Теплые, наверно. Она куда-то торопилась и никак не могла найти вторую рукавичку. Бегала по квартире, но рукавичка, как сквозь землю провалилась. Нигде не было.

– Верка, не видела рукавицу мою? – без особой надежды спросила мать.

– Видела, видела! Обними меня, и скажу, где, – сама не понимая, зачем, соврала Верка.

Мать рывком обняла её и тут же отпустила.

– Ну, давай рукавицу-то! Где она?

– Не знаю…

Раздосадованная женщина отвесила второй рукавицей по лицу девочке оплеуху.

Верка рыдала – не могла остановиться. Ей не хватало воздуха, но перестать плакать она не могла. Даже объятия бабушки не спасли. Верка зарылась в одеяло и ревела в голос.

Этот момент сильно врезался ей в память. Навсегда. Рыскающая злая мать в поисках злосчастной варежки и несчастная, плачущая взахлёб Верка.

Нет. Мать свою она точно не любила. За что её любить-то? Верка – папкина дочка.

Давным-давно, когда мамка не была призраком и папка был живой на балконе цвели настурции в ящичках, играла музыка.

– Молодожёны, наверно, – говорили прохожие.

Верка с родителями и младшей сестрой – Аськой – лепили пельмени, ездили на рыбалку, собирали лесную клубнику и лечебные травы. Вместе.

Вместе устраивали игрушечные бои «все против всех», когда обстреливаешь и папку, и мамку, и друг дружку. Ох, и весело! А потом так же весело и дружно наводили порядок. Папка брался за пылесос, а Верка с Аськой вытирали пыль и мыли посуду.

Вечерами смотрели какой-нибудь фильм. Щёлкали калёные кедровые орехи, мастерили поделки из бумаги или рисовали. Папка показывал, как «оживлять» человечков, нарисованных в блокноте. Ничего особенного: «палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек!» А потом он р-р-раз, и как бы «оживает», начинает бегать, пинать мячик… Не по мановению волшебной палочки, конечно, – с помощью самого обычного карандаша. Получался такой мультик с незатейливым сюжетом.

Если Верка или Аська обдирали коленку или локоть, что нет-нет да случалось, мамка доставала пузырёк зелёнки и йода. Папка макал ваткой и осторожно обрабатывал рану. Чтоб не щипало, они по очереди дули, и казалось не больно. А через несколько минут девчонки опять бежали на улицу – радостные и с боевым коричнево-зелёным раскрасом.

Это было давно, в прошлой жизни.

Для Новосёлово, посёлка в 240 километрах от Красноярска, Маринка Шульгина была персонажем любопытным. Взять хотя бы тот факт, что у неё имелось несколько париков. Сегодня она знойная брюнетка, завтра – роковая блондинка.

Не все понимали эти её преображения.

Верка на странности подруги не обращала внимания: ну, подумаешь, брюнетка, ну блондинка – какая разница! Главное, что человек хороший.

Добродушная и лёгкая в общении, Маринка отлично компенсировала Веркин невыносимый характер. Они дружили класса с пятого.

Верка как-то заступилась за Маринку, которая только-только переехала с матерью из города.

Худенькая девочка, одетая по последней моде, у одноклассниц вызвала зависть.

Мальчишкам она поначалу понравилась, но свою симпатию они выражали какими-то дурацкими, обидными способами – по-другому, видать, не научены. Кто за косичку дёрнет, кто обзовёт.

Маринка держалась от всех в стороне, мало с кем разговаривала, на уроках отвечала сумбурно, но правильно, сама руку не поднимала.

Когда кто-то из одноклассников пытался с ней заговорить, она, как фарфоровая кукла, хлопала длинными ресницами и отходила на расстояние.

Одноклассники поняли, что общий язык с новенькой найти вряд ли получится: не того поля ягода, и её начали травить.

– О, смотрите, Клавдия Шифер идёт!

На тогдашнем молодёжном сленге это означало «Клава», то есть «лохушка». Вряд ли можно припомнить что-то более обидное.

А Маринка закусывала нижнюю губу и пожимала своими красивыми тонкими плечами.

Если честно, она и правда была похожа на фотомодель.

– Ну-ка отошли! – тихо сказала Верка пацанам, которые сбились в стаю и кричали гадости новенькой.

В своем пятом «А» классе Верка – непререкаемый авторитет: на голову выше одноклассников, крепкого телосложения и с характером, что палец в рот не клади.

Спорить с ней боялись не то, что школьники – учителя.

Запросто могла отправить на три советских буквы.

При этом отличница, брала призы на краевых олимпиадах по математике и русскому, капитан районной баскетбольной команды. В общем, спортсменка, активистка. Насчёт красавицы – спорный вопрос. Но смесь получилась гремучая – однозначно.

Новенькая Верке понравилась.

Как там, у Пушкина: «они сошлись. Вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень – не столь различны меж собой».

Маринка вечно в кого-то влюблялась. И ради этого кого-то была готова на всё. С обрыва сигануть, покраситься в рыжий цвет – дело нехитрое. А вы попробуйте историю выучить – вот это подвиг так подвиг!

В девятом классе Маринку застукали целующейся с учителем истории. Он сразу после института. Стройный интеллигентный блондин с модной стрижкой, как у актёра из «Бэверли Хиллз» (был такой сериал).

Что уж говорить, у многих девчонок при виде этого педагога сердце начинало биться быстрее.

Маринка со своей импульсивностью была прямо без ума от него. Втрескалась по уши. У влюбленности оказался приятный побочный эффект. Успеваемость по истории у девушки резко улучшилась. На каждом уроке она поднимала руку, брала доклады, писала рефераты. И досадливо закатывала глаза, когда Верка тыкала ее в бок локтем, чтоб подружка немного пришла в себя.

Всё без толку.

Однажды на таких «внеурочных занятиях» по истории их застукала англичанка, которая хоть и была женщиной замужней, но тоже оказывала молодому коллеге знаки внимания.

Скандал получился мощный.

Маринкина мать пила валерьянку и грозилась сослать негодную дочь учиться в техникум после девятого класса. Директриса устроила разнос Маринке, историку и соцпедагогу – что не досмотрел.