Веселые святые
Предисловие
«Миру нужны святые. Хотя этого мало. Миру нужны о-о-очень радостные святые».
О. Фаддей Дайчер
Католики в России – не то, чтобы запретная тема, но закрытая, сведенная к мифам, негативным клише. Так уж сложилось исторически и идеологически.
Например, при слове «католичество» у людей возникает ассоциация с средневековым мракобесием и охотой на ведьм, а при слове «иезуит» наше обыденное сознание рисует образ средневекового интригана и инквизитора.
В действительности все обстоит с точностью до наоборот, но это тема отдельного научного исследования.
Я же хочу рассказать о современной жизни католиков в нашей стране, причем без прикрас и домыслов, со всеми проблемами и курьезами, драматическими и анекдотическими ситуациями.
Ведь священники и верующие – обычные люди со своими достоинствами и недостатками. Как сказал Достоевский, Бог с дьяволом борются, а поле битвы – сердце человеческое.
Но даже если писать о современной церковной жизни безо всякой идеализации, очевидно, что в ней всегда найдется место сверхъестественным чудесам, духовным подвигам, свидетельствам веры и проявлениям святости.
«Даже толстый, даже тонкий
Может стать святым!» – поется в детской песенке.
За годы работы на сибирской католической киностудии «Кана» мне пришлось побывать в разных городах и странах, увидеть много интересного и даже чудесного. Истории приходов и храмов, людские судьбы, а также чудеса веры и исцеления.
Замечательно, что прошло не так много времени, а несколько героев моих фильмов беатифицированы и даже канонизованы. А сколько верующих пока нет, но тем не менее несут в душе святость, то есть смиренно следуют воле Божьей?
Ведь к святости призван каждый из нас.
«Тогда и я, тогда и ты
Можешь стать святым!»
– поют юные христиане во всем мире.
Святой и святоша – разные вещи. Настоящий современный святой не должен быть скучным, мрачным и унылым. Миру действительно нужны, как сказал священник Фаддей Дайчер, веселые – и даже очень веселые святые.
Уверена, что о Боге и о верующих лучше рассказывать не скучно и заумно, а легко и весело.
Именно это стремление я пробую реализовать в книге «Веселые святые».
«Когда мы проживем жизнь, то поймем, что не было ни одной молитвы, которая не была бы услышана Богом».
Из проповеди отца Алексея.
– Вы в курсе, что отец Алексей через неделю уезжает во Францию навсегда? – сообщил мне по телефону знакомый священник-иезуит. – Зашли бы в монастырь, попрощаться.
Отцу Алексею почти сто лет. Настал момент, когда за ним потребовался профессиональный уход, и теперь его переводят в специальный дом для престарелых пастырей.
Да, Россия теряет одного из самых легендарных католических священников. Собственно, он и жил здесь эти годы не столько в качестве священника, сколько легенды. А легенда никуда не исчезнет.
Отец Алексей – первый и единственный иностранный (!) священник-иезуит (!), являющийся офицером Советской Армии (!).
Отец Алексей – автор самой полной монографии в мире про великого русского писателя Фонвизина.
Отец Алексей – первый выпускник Грегорианского университета в Риме.
Отец Алексей – партизан в Бельгии, участник антифашистского подпольного движения.
Отец Алексей – доктор филологии в Сорбонне.
Отец Алексей – преподаватель в детском колледже иезуитов в Медоне.
Отец Алексей – учитель русского языка у французских космонавтов.
Отец Алексей – участник подпольной молитвенной группы в Москве.
Хватило бы на пять жизней, но все это – об одном человеке, словацком иезуите по имени Алоиз Стричек.
Правда, он давно уже не называет себя Алоизом, и даже родной словацкий язык напрочь позабыл, большую часть жизни прожив во Франции.
На его веку сменилось, кажется, семь Римских Пап, почти с каждым из которых ему довелось встретиться лично.
– Иду я по Парижу, вдруг – откуда ни возьмись – Папа! Кажется, это был… Пий Двенадцатый… или нет, Одиннадцатый… Ну, в общем, я ему помахал.
И таких баек у него тьма тьмущая.
***
– …А я встретила во дворе французского писателя, – похвасталась моя девятилетняя дочка, вернувшись с прогулки по монастырскому дворику в съемочный павильон.
(Католическая киностудия «Кана» располагается при монастыре иезуитов, и мы с мужем как раз начали сотрудничать с отцом Войцехом и братом Дамианом, первыми ее энтузиастами).
– Да ну, – не поверил Саша. – И на каком же языке вы разговаривали?
– На русском.
– Да это отец Алексей, – вмешался брат Дамиан.
– Он что, и правда французский писатель? – поинтересовались мы у монаха.
– Ну да, он написал книгу. Про Фонвизина.
– Интересную?
– Я не стал читать, скучно. Это для ученых – они такое любят.
– …Отец Алексей сегодня за трапезой восхищался твоей дочкой, – сообщил мне брат Дамиан на следующий день. – Говорит, до чего умную девочку встретил сегодня, интересно, чья такая? А я ему говорю: знаете ли вы, что мама этой девочки тоже не дура: она победила в журналистском конкурсе и в награду получила очень дорогую ручку «Паркер»! И знаешь, что он мне ответил?
– ?..
– Как хорошо, сказал он: не знает ли она, где можно купить чернил для «Паркера», а то в моем «Паркере» закончились!
Мы посмеялись, и я пообещала разузнать про чернила.
***
Всякий раз, заходя в монастырский двор, я натыкалась на старого дворника в кроличьей ушанке, который ломом колол мерзлый лед. Но я и предположить не могла, что это вовсе не дворник, а тот самый «французский писатель».
Как мне объяснили, отец Алексей сам выбрал себе такое «послушание» – очищать двор от льда и снега: и дело нужное, и для здоровья полезно. При ближайшем рассмотрении из типично «дворницкого» образа выбивались дорогие ботинки из качественной мягкой кожи, а также брюки со стрелками.
Позже я увидела его на Мессе, в монастырской часовне. Он был низеньким, словно высохшим, с венчиком седых редких волос на голове, с лицом в конопушках, с близоруким взглядом выцветших глаз и доброй улыбкой. Невероятно обаятельный старичок, классический Божий Одуванчик.
Недаром его регулярно приглашали в детский приют Санта-Клаусом. Как тут и был.
Меня поразил его выговор: своим старческим тенорком он произносил русские слова безупречно, но с какой-то вышедшей из употребления интонацией, которую можно разыскать только у эмигрантов или в старых фильмах, где играют Мхатовские актеры. Наверное, это и был настоящий русский язык времен Бунина, Чехова, Толстого…
Его проповеди были короткими, но емкими и мудрыми. Некоторые я вспоминаю до сих пор, вместе с этой его чудной неуловимой интонацией.
Гардероб отца Алексея сохранил следы былого парижского шика. Его осеннее пальто в черно-белую клетку было стареньким, но очень добротным, оно и по сей день смотрелось дорого и респектабельно.
