…Вика неслась домой со всех ног. Силы уже покидали ее, сердце билось где-то в голове, а Вика все бежала и бежала. Злоба душила ее, из глаз текли слезы, но Вика не замечала их. Она продолжала свой сумасшедший путь, словно знала конечную цель, где она найдет покой и спасение. Она бежала, не разбирая дороги, прямо по холодным мартовским лужам, не чувствуя, что в кроссовки уже попала вода, а ноги начало сковывать ледяным холодом. Глаза ее были полны отчаяния, а губы продолжали шептать какие-то слова, точнее их обрывки, так как то, что было слышно, невозможно было принять за связную речь.
– Я убью их! – шептала Вика, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами. – Что я им сделала? Почему? Сборище волков! Если бы я знала! Убью! Всех убью! – и она, скрипнув зубами от ярости, продолжала нестись как буря, как вихрь, поднятый сильным ветром.
…Постепенно ноги сами принесли ее к морю. Солнце уже начинало садиться, и море под его прощальными лучами стало багрово-синим. Это было так красиво, что гнев Вики начал растворяться, и она села прямо на песок, не замечая его сырости и глядя на прибой. Злость сжалась в маленький комочек, а затем и вовсе исчезла, оставив в душе лишь холодную пустоту и усталость. Домой не хотелось, и Вика, подперев голову рукой, застыла так надолго. Глаза ее вдруг закрылись сами собой, и перед ней как на огромном экране поплыли события последних дней…
…Отец пришел в тот день счастливый и веселый. Много шутил, смеялся. Прямо в дверях подарил матери букет роз, сунул в руки Вике коробку конфет, и с шутливой ворчливостью заговорил, «заворковал», как называла это мать:
– И что бы вы без меня делали, а? Кто бы это еще преподнес вам такой подарочек? Скажите спасибо своему папке, да будьте впредь к нему повнимательней!
– Говори скорее, не томи! – не вытерпела, наконец, мать.
Отец откинулся на спинку кресла и хитро взглянул на Вику, но раскрывать секрет не торопился.
– Ну же, папка! – попросила Вика, ужасно заинтригованная, так как сюрпризы в ее жизни случались нечасто.
Отец вскочил с кресла и, выхватив из кармана какие-то бумажки, весело замахал ими в воздухе. Домочадцы с интересом ждали продолжения.
– Мы едем на юг! – торжественно сообщил он, и так как все молчали, добавил: – Надолго! Я получил назначение в … – он произнес название известного южного города и взглянул на них торжествующим взглядом. – Море, солнце, фрукты – круглый год! Все-таки удалось, вы понимаете, удалось! – он готов был плясать от радости.
Вика застыла на месте, не в силах произнести ни слова. Конфета застряла в горле, а сердце бешено забилось. Несколько секунд в комнате царила тишина. Потом Вика подошла к отцу и, глядя ему прямо в глаза, тихо попросила:
– Папочка, а может – не надо?
Улыбка слетела с лица отца.
– Что – не надо? О чем ты говоришь? – он смотрел на нее с искренним недоумением.
– Я не хочу переезжать, пап!
Родители молча переглянулись, и Вика, получив возможность говорить, заторопилась:
– Зачем нам это море круглый год, пап? И фрукты зачем? Мы же и так их едим! А на море лучше всего ездить летом – ты сам говорил! И мама не любит, когда очень жарко!
– Ты что-нибудь понимаешь? – отец повернулся к матери. – О чем это она? Вика! – он снова обернулся к дочери, – В чем дело? Я же тебе говорю: мне предлагают хорошую работу, жилье, отличные возможности… Впрочем, этого тебе еще не понять!
– Но моя школа, друзья…
– Друзья? Да друзья в твоем возрасте заводятся сами! Отбоя потом не будет! Нашла о чем думать! – он удивленно покачал головой. – И хватит глупостей!
Мать подошла к Вике и обняла ее:
– Что с тобой, девочка моя?
– Я не хочу туда, – пробормотала Вика.
– Но почему?
– Я не могу тебе этого объяснить.
– У тебя там кто-то знакомый?
– Нет! Ни-ко-го!
– Так что же случилось?
– Мам, я не хочу ничего менять!
– Ну вот что, – отец встал и нервно прошелся по комнате, – я понимаю, что возраст у тебя сейчас не ангельский, но подчиняться твоим капризам я не намерен! Через неделю мы выезжаем. Сейчас как раз конец полугодия, следующую четверть начнешь в новой школе…
– А можно мне спокойно закончить свою? – в голосе Вики зазвучало отчаяние.
– Может, хватит? – отец устало посмотрел на нее. – Мне на работе что – так и сказать? У тебя ведь еще все впереди, а мне такое не каждый день предлагают. Желающих – сколько угодно! Тебе уже 16, Вика, и я с тобой как со взрослым человеком разговариваю, а в ответ – детский лепет какой-то!
– Послушай, – мама заговорила таким серьезным тоном, что Вика подняла голову, – отец прав, и мы поедем туда, куда поедет он, – она ненадолго замолчала, – но если тебе будет там очень плохо, ты потом сможешь вернуться. Ведь поступать в ВУЗ проще здесь, чем там…
– Вот видишь! – обрадованно воскликнула Вика.
– Но попытаться стоит, – закончила мама, – я думаю, эти полгода будет лучше провести всем вместе, семьей. А за полгода все встанет на свои места.
– Ну вот и отлично, – отец снова улыбнулся, – и больше никаких скандалов, договорились? Виктория, ты меня поняла?
Что ж тут было непонятного? Последняя надежда сохранить прежнюю жизнь угасла. Впереди была неизвестность.
…Вика почувствовала, что замерзла, и открыла глаза. Солнце уже почти закатилось, и море казалось совсем черным. Лишь где-то далеко, на горизонте, стоял багровый закат, обещавший на завтра прекрасную погоду.
Девушка встала и пошла по песчаным дюнам, вдоль прибоя. Темнело здесь необычайно рано и быстро, и вскоре белые гребешки волн стали ее единственным ориентиром. Было уже часов десять, но Вика не собиралась возвращаться. Набредя на какой-то камень, она присела и задумалась. Волна воспоминаний вновь подхватила ее…
…Переездов она боялась с детства. Боялась каким-то детским страхом. Так дети боятся темноты. Она понимала, что это глупо, но поделать с собой ничего не могла. Когда это началось – Вика не помнила. Она и сама не могла объяснить свой страх. Но все, что Вика только могла себе вообразить из страшных нелепостей – это был переезд. Смена жительства, привычек, друзей – всего. Это означало крах всей ее прежней жизни. Она любила это северное небо с его далекими звездами, любила бродить по площадям и паркам этого большого города, любила по ночам, выключив свет, сидеть и смотреть в окно на его огни, мигавшие ей, как старой знакомой. И сейчас нужно было бросать все это и окунаться с головой в незнакомый и беспокойный мир. Вике казалось, что ее засасывает в черную бездну. Она с тревогой, возраставшей с каждой минутой, ждала того времени, когда подойдет их поезд, и ее родной город скроется в серебристом тумане. Что-то не давало ей покоя. Неизбежность становилась гнетущей, и Вика никак не могла избавиться от этого неприятного чувства.
