– Смотри–и, – прокричала я, когда увидела вдалеке приближающийся вертолет, – этот звук, это звук свободы–ы–ы, – не успокаиваясь от переполняющих чувств радости и предвкушения счастья.
– Да, родная, осталось всего чуть–чуть, – подбадривал Кам.
Я кинулась ему на шею и обняла так сильно, как только смогла своими уставшими руками. Но по мере того, как вертолет опускался, улыбка на моем лице из счастливой широкой превратилась в трагическую прямую тонкую линию, а эмоции с радости сменились на откровенный ужас.
– Не–е–ет! – закричала, понимая, что это никакие не друзья. Вооруженные до зубов амбалы, наставляющие на нас автоматы, будоражили каждую жилу тела, – бежим! – я разрывалась от сдавившего тисками горло бессилия, отчаяния и страха.
Я повернулась, чтобы схватить Кама и бежать, но он лишь смотрел мне в лицо извиняющимся взглядом и крепко держал за руку, не позволяя двигаться.
– Что ты делаешь? Мы теряем время, – кричала задыхаясь, тарабаня руками его грудь.
– Уже поздно, Аделина. Слишком поздно. Это моя вина. На что я надеялся? Прости, любимая, – извинялся парень, безвольно опуская свои руки, а вместе с ними и мои.
– Что ты несешь? Уходим! – схватила его за рукав и безрезультатно попыталась сдвинуть, уже полностью заливаясь слезами от беспорядочных действий, пропитанных безысходностью и отчаянием.
– Мы пробежим максимум пару метров, прежде чем они догонят нас. А может и вовсе пристрелят в спину, – выдал мне в лицо, тряся, пытаясь привести в чувства. Но я была в панике и просто не могла свыкнуться с мыслью, что нас собирались убить, а мы стояли на месте и просто ждали этого.
– Отпусти меня! – вырывалась я, – если ты хочешь сдохнуть здесь, то я нет.
Он печально посмотрел на меня и… отпустил. Я не верила, что он бросал меня одну. Злясь на него, на себя, на весь мир, я развернулась и, не теряя ни минуты, начала бежать. Старалась не оглядываться, потому что это слишком тяжело, мое сознание не выдержало бы увидеть их слишком близко. Я бежала, мысленно молясь, чтобы Камал последовал за мной, но мои молитвы не успели дойти до Бога, потому что спустя всего несколько минут я услышала громкий, душераздирающий крик. Этот голос говорил мне, что я самая красивая девушка на свете. Этот голос раз за разом уверял, что любит меня. Этот голос был моей надеждой. Теперь этот голос вопил от того безумия, которое творила с ним по моей вине, пока я убегала.
Я остановилась, как вкопанная. Не хотела на это смотреть… Так и стояла, сжав кулаки и громко рыдая, боясь повернуться назад.
Один, затем второй крик раздались у меня за спиной. Закрывая уши руками, я упала на колени, разрываясь от стискивающих сердце чувств. Не могла это слышать, как и сделать ничего не могла.
Тяжелыми ногами, порвались в закромах, выжав последнее, я нашла в себе силы и развернулась.
А за спиной пустота…
Ни один охранник не побежал за мной. Они знали, что я никуда не денусь. Но не подозревали, что я вернусь сама.
То, что я увидела, подойдя ближе, навсегда осталось в моих воспоминаниях как худший день в моей жизни: Камала, стоящего на коленях, избивал огромный амбал. Я закрыла рот руками, не в силах сдержать срывающийся истерический крик – руки Камала безвольно свисала по бокам, кожа на них в некоторых местах полностью срезана, и я отчетливо видела его кровоточащую плоть.
Звери. Этих подонков нельзя было назвать людьми.
Амбал раз за разом вонзал в разные части его тела нож. Лезвие распарывало кожу моего любимого, а я просто стояла, не в силах даже кричать. В моменте сорвалась на бег. Не знаю, как мне вообще хватило сил на это… Я спотыкалась, падала, но снова поднималась.
Когда несколько охранников схватили меня в двадцати метрах от Камала, тот грозный амбал сделал последний удар, от которого голова Кама неестественно выгнулась, и он упал на спину без сознания. Мое сердце на минуту остановилось, а потом снова начало стучать пульсацией в моей голове, напоминая мне о том, что я жива, а Камал… Мой Кам – нет.
Оглушающий крик разорвал установившуюся тишину.
Спустя пару секунд пришло осознание, что он принадлежал мне.
Мое сознание не хотело принимать эту горькую правду. Слезы залили все лицо. Я уже ничего не видела, только чувствовала, как меня куда–то потащали, и я все больше и больше начала отдаляться от тела Кама.
– Отпустите! Куда вы меня тащите? – из последних сил выдавила из себя бессмысленную фразу.
– Закрой рот, сучка, – рявкнул амбал, – скоро ты займешь его совсем другим занятием, – засмеялся ублюдок, оглядывая меня похотливым взглядом.
– Только попробуйте, вы же знаете, кто я, – уже почти шепотом, но все же попыталась проявлять хоть какое–то сопротивление.
– Кто ты такая? Да по сравнению с тем, кому ты теперь принадлежишь, ты даже мельче песчинки, на которую сейчас наступаешь, – прорычал амбал, заталкивая мне в рот кляп.
Глаза горели от слез и песка, я кричала через кляп настолько громко, что на это, наверное, ушли все мои силы, потому что я уже ничего не видела — абсолютная пугающая темнота. Сознание затуманилось вслед за зрением, и я, наконец, провалилась в такое желанное забвение.
