Red Pepper
День рождения: 07.06.1991
Семейное положение: В активном поиске
Город: Москва
Политические предпочтения: Индифферентные
Интересы: Книги, компьютерные игры.
***
На страничке ВКонтакте Дима Крапивин (он же Red Pepper) кое-что утаил: он онанировал дважды в день и знал в этом толк – в отличие от общения с девушками. В свои двадцать три он не был девственником по чистой случайности: два года назад, крепко выпив на выпускном, он вступил в связь с одногруппницей, в Битцевском парке, в диких дремучих кустах, в коленно-локтевой позе. Связь длилась минуту – может быть, меньше. Партнерша расстроилась и чувств своих не скрывала. Молча надев трусы, она вышла из чащи, с прилипшей к ноге травинкой, а он вышел следом – не юноша, но мужчина, с комплексом между ног. Стоит ли говорить, что больше они не встретились? Трудно смотреть в глаза после того, что было, и того, чего не было.
Вернувшись домой, он занялся групповым сексом: две порнодивы, парень с большим органом и он, Дима Крапивин, с органом средних размеров. В сравнении с тем, что было в парке – разница налицо. Двадцать минут удовольствия и мощный взрывной финал. Нет преждевременного оргазма, нет чувства вины, нет презрительного молчания. Став, наконец, мужчиной, он понял: секс не стоит страданий, которых и так в жизни много. Вокруг секса крутится мир? Бросьте! Перефразируя Ницше, секс – это то, что следует превозмочь.
Минуло два года, и все это время он избегал девушек. Он не бегал от них, нет – он их отталкивал: взглядом, мимикой, тем, что и как говорил, имиджем аутиста. Он чурался людей. Компьютер и книги – его ближний круг. К сожалению, люди повсюду. Он вынужден с ними работать, бок о бок, пять дней в неделю, восемь часов в день. Финансовый аналитик – его альтер эго в мятом сером костюме и синем китайском галстуке – скучно оценивает окупаемость, строит графики и диаграммы. Восемь часов пытки. Время, потерянное для жизни. Вынужденное притворство. Офисные работники в нелепых строгих одеждах – медленные самоубийцы, обманывающие себя и рвущиеся к фантомам. Странные люди. Он не дружит с ними, но и не ссорится. Он сам по себе.
Гендерный состав их отдела – пятеро и одна. Девушке двадцать три, она отнюдь не красива, но в силу гендерной диспропорции пользуется успехом. Парни вьются вокруг, облизываясь, а она держит их на голодном пайке, подкидывая подачки. Первому улыбнется, второго возьмет за руку, с третьим сходит на ланч, четвертого нежно погладит – каждого обнадежит, каждого распалит. Парни сходят с ума. Все, кроме Димы. Он ее раскусил. Он видит ее насквозь. Внутри – пусто, женщина-оболочка. Длинное рыбье тело, тонкие ноги, плоская грудь, щелочка как у всех, ум ниже среднего – ноль по его шкале ценностей. Как-то раз, в самом начале, она подкатывала к нему, пытаясь с ним флиртовать, но он сразу ее отшил. Девушка, вы не по адресу. Мне достаточно и того, что я вижу вас слишком часто. Знаю, вы привыкли к другому, здесь вы принцесса, которой целуют ручки, – это не мой случай. Я буду холоден и далек. Мы из разных Вселенных. Мы не можем быть вместе.
Девушка не отстала. Сделав его мишенью для шуток, она подначивала его ежедневно, с ей одной ведомой целью. Все было тщетно. Он был спокоен, не выходил из себя – что бы она ни делала, ни говорила – и редко ей отвечал. Ее нет. Никого нет. Нет ни малейшего смысла в битве с иллюзией. Все играют в игру под названием жизнь, а он просто зритель. Он сел в полумраке зала и смотрит на сцену, где что-то играют экспромтом – сами не знают что. Нечто глупое и абсурдное, бессмысленное. Что в конце? Смерть. Как бы ни жили – смерть. Драма, где все наперед известно – кому она интересна?
Что это? Гляньте. Зритель вышел на сцену. Его втащили сюда, под свет софитов, против его воли. Он хочет вернуться в зал, в теплое удобное кресло, но вынужден тоже играть, плохо, без радости, с отвращением. Он надел маску. Он член общества. Он имитирует чувства, пряча истинные под маской – так делают все. Черт побери, как же они фальшивят! Сплошь дилетанты. Мастера встретишь редко. Министры, капиталисты, топ-менеджеры – вот настоящие гении. Ложь, притворство, интриги, улыбки по Дейлу Карнеги, гладкий отточенный слог – это их кредо, этим они живут. Они думают: «Мир в наших руках» – жалкие смертные карлики, вши на теле Земли. Пшик – их уже нет, вместе с их театром. Все начинается заново.
***
Сцена первая.
Утро в офисе.
«Он за компьютером, с чашкой черного кофе. Без десяти девять. Скоро придут коллеги, в девять их выход. Они верят в то, что делают важное дело, и верят в свою карьеру. Предел их мечтаний – кресло топ-менеджера. Личный водитель, бонус с шестью нулями, дом в Подмосковье, дом за границей – жизнь удалась. Мелкая плоская жизнь.
Вот и они. Здороваются, рассаживаются, включают компьютеры. Треплются ни о чем: о том, что делали на выходных, о курсе доллара, о мокрой московской погоде. Он не участвует, в этом нет смысла. Он глядит в монитор. В этом смысла не больше, но за это хоть платят. За болтовню – нет. Он общается с цифрами и компьютером, реже – с людьми, и очень рад, что выбрал эту профессию: скучную, но спокойную, с минимумом коллективного творчества.
Света сидит напротив, он видит ее лицо. К несчастью, это взаимно: он чувствует ее взгляд, приятного в этом мало. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» – может быть, это о ней. В общем-то, все равно. Думать об этом – бестолку тратить время. Когда есть Мэрилин, Дженни, Трейси, сотня-другая женщин, страстных, готовых на все – стоит лишь кликнуть мышкой или нажать кнопку на пульте – секс с женщиной из плоти и крови, со всеми сопутствующими трудностями и последствиями, сильно теряет в цене. Ухаживания, уламывания, страдания, беременности и аборты – обратная сторона любви. Так называемой любви. Любовь – это фантом. Ее нет. Есть только секс. Жажда секса как физиологического процесса для продолжения рода. Жажда облекается в чувство, раскрашивается и возвышается. Секс – это похоть, грубый животный инстинкт, грех, но, освященный любовью, он меняет свой облик. Люди запутались, заврались, создали мораль аморальную: двуличную и фальшивую, с подменой понятий и страшными предрассудками – сами того не заметив.
Вывод один: если любовь – иллюзия, то нет смысла влюбляться. Нет смысла в сексе. Все чепуха. Гонка без цели, длинная и изматывающая».
***
Сцена вторая.
После работы.
«Поужинав, он включает компьютер. Пришло его время.
Два года назад он прочел философов, от древних греков до Ницше, и сделал твердый окончательный вывод: жизнь – самоцель. Нет высшего смысла. Нет Бога. Нет рая и ада. Люди живут в иллюзии, в матрице, в сложном лабиринте из слов и симулякров, выхода из которого нет. Открывшееся ему настолько его потрясло, что он не сразу с этим смирился. Какая-то часть его существа цеплялась за прошлое, за бледных тающих призраков, но вскоре она сдалась. Мировоззрение зацементировалось. Не было в нем ни трещины, ни выбоины, ни намека на прежнюю гибкость. Гранитный надгробный памятник юношеской наивности и вере в высшие идеалы.
