Артем Рудницкий - Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

Виткевич. Бунтарь. Солдат империи
Название: Виткевич. Бунтарь. Солдат империи
Автор:
Жанры: Военное дело / спецслужбы | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Виткевич. Бунтарь. Солдат империи"

Ян Виткевич – одна из загадочных фигур в российской истории XIX века. Мальчишка-гимназист, призывавший к свободе Польши, был арестован, лишен всех прав и сослан солдатом в Оренбургский край. После тяжелых испытаний он добился производства в офицеры, прославился как бесстрашный разведчик и знаток азиатской Степи. Его звездный час – миссия в Афганистане, где высочайшим решением ему было поручено объединить народы этой страны под покровительством России и Персии, договориться об отпоре британской экспансии. Заручившись поддержкой персидского шаха, ханов Кандагара и Кабула, Виткевич вышел победителем в схватке с английскими агентами. Однако его успех оказался недолговечен. Российское правительство, не пожелав обострять отношения с Великобританией, отозвало своего эмиссара. Через восемь дней после своего возвращения в Петербург Виткевич погиб при невыясненных обстоятельствах. Тайна его смерти до сих пор не раскрыта…

Бесплатно читать онлайн Виткевич. Бунтарь. Солдат империи


Большая игра закончится, когда все умрут.

Редьярд Киплинг Ким

«…добиваем как умеем скорее остатки жизни – а всё конца нет как нет!»

Ян Виткевич Из письма Владимиру Далю

Хотел бы выразить глубокую признательность коллегам и друзьям, оказавшим мне помощь в работе над книгой:

начальнику Архива внешней политики Российской империи МИД России Ирине Поповой;

сотрудникам АВПРИ Юлии Басенко, Алле Руденко, Владимиру Михайлову и Марии Дешевых;

советнику Архива внешней политики Российской Федерации Елизавете Гусевой, начальнику отдела Государственного архива Российской Федерации Ирине Байковой.


Особая благодарность – моей жене и дочери.

* * *

Утором в четверг, 9 мая 1839 года, пришел ветер с Невы, разогнавший тучи, которые с вечера скапливались на петербургском небе, набухали дождевой влагой, грозившей пролиться на горожан. Но бог миловал. Весеннее солнце согревало озябшие тела и души, внушая надежду на то, что день будет удачным, и все в этом мире не так уж скверно.

В трактире француза Луи, что на Малой Морской, прислуга с самого рассвета бодро взялась за дело. Кухарки, истопники, половые и коридорные готовили, разогревали, убирали, чистили и будили. В номерах обычно останавливался народ непраздный, по будням занятой – купцы, приказчики, заезжие крестьяне и ремесленники, да и люди благородные, посещавшие столицу по важным и неотложным делам. Им не с руки залеживаться, нежиться в постелях, дела не ждали, никто времечко понапрасну тратить не желал.

Лишь один постоялец в то ясное, редкое для сумрачного Петербурга, а потому особенно славное утро, припозднился, все не выходил из своей комнаты. Штаб-ротмистр, всегда в ловко сидевшем на нем казачьем мундире, высокий, статный, неизменно любезный и обходительный, сводивший с ума барышень и любивший хорошо провести время с друзьями.

Величали штаб-ротмистра Иваном Викторовичем Виткевичем, хотя кое-кто из знакомых называл его Яном. Видно, что из поляков, так и среди этих встречаются порядочные люди. А гостиничным хозяевам и прислуге чего? Только бы не ругался, покой других не смущал, да платить не забывал. А когда платят, что Ян, что Иван, все едино.

Накануне вернулся не поздно, едва начало смеркаться. В настроении странном: то улыбался, шутил, то морщил лоб и кривил губы в непонятной тоске. Говорил, что весело провел время в милой компании, и тут же принимался горевать, повторял, что вот, ему уже тридцать, а не женат, никому не нужен. Жаловался, что устал, велел, чтобы позволили отдохнуть подольше, не поднимали ни свет ни заря. Такой наказ дал кривоногому киргизцу, который был у него в услужении. Сказал, что сам позовет, когда нужно будет умываться и одеваться.

Наступило утро, время шло. Минуло восемь часов, потом девять, десять, а все не звал. Слуга забеспокоился, не похоже на господина. Подходил к двери, прислушивался, но ничего уловить не мог.

К одиннадцати к нему посетители начали приходить, которым было назначено: двое, особенно важных, из министерства иностранных дел. Чудно это было, почему так долго спит, стали стучать, за полицией сбегали, взломали дверь, ну и нашли его… Застрелился, пулей в висок. В камине пепел от сожженных бумаг, предсмертное письмо на столе.

Жандармы примчались, чиновники в вицмундирах, всё оцепили, охрану поставили, никого в ту комнату не пускали, пока все не обыскали и вверх дном не перевернули. Но, видимо, не обнаружили то, что искали, потому как чертыхались и кляли покойника. Чем-то досадил им, а чем – неизвестно. Своей смертью, наверное…

В тот же день увезли, сказывали, на Волковском[1] кладбище похоронили. Да только могила вскоре исчезла. И следа не осталось.

Много лет спустя ее попытался найти писатель Михаил Гус. Государственный исторический архив Ленинградской области сообщил ему, что в архивных фондах петербургского обер-полицмейстера, канцелярии петербургского губернатора и администрации кладбища сведений об Иване Викторовиче Виткевиче не имеется[2]. По просьбе автора этой книги в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) проверили дела, в которых содержатся полицейские сводки и отчеты о происшествиях и преступлениях в Петербурге в мае 1839 года. Пока ничего, что имело бы отношение к смерти Виткевича, найти не удалось. Хотя событие это было незаурядное, сегодня бы сказали – резонансное. И тем не менее…

Оборвалась жизнь человека, который считается одной из самых загадочных фигур в российской истории XIX века. Она была короткой, но вместила множество событий и рискованных приключений, свидетельствующих об отваге, находчивости и невероятном везении. Согласимся с тем, что это было «одно из самых фантасмагорических существований того времени»[3].

Отчего Виткевич завершил свои дни таким образом: среди своих, когда, казалось, не о чем было беспокоиться, нечего бояться? Это должно было произойти на чужбине, среди невзгод и опасностей, в бою, в походе, во время одного из его дерзких, авантюрных рейдов. Ведь он принадлежал к тем, кто, по словам американцев, умирает with their boots on[4]. Разве не о таких пассионариях написал поэт: «И умру я не на постели, при нотариусе и враче, а в какой-нибудь дикой щели, утонувшей в густом плюще»?

Нотариус и врач при кончине Виткевича, понятно, не присутствовали. Не тот случай. Но это дела не меняло.

Впервые Ян заглянул в глаза старухе с косой в обстоятельствах страшных. В 1824 году, пятнадцатилетний гимназист, он был арестован за участие в тайном обществе «Черные братья» и приговорен к повешению. Царское правительство проявило милосердие, все-таки речь шла о подростке, и смягчило приговор. Однако он остался весьма суровым: навечно в солдаты, без права выслуги, подальше от родных земель, в самую чертову глушь, в крепость Орск в Оренбургском крае.

Так началась его одиссея. Он и представить себе не мог, какие перемены ждут его впереди, каким станут рисовать его образ современники, исследователи-историки и писатели.

Польский юноша, бросивший вызов царскому гнету и жестоко поплатившийся за это. Бесправный ссыльный, чудом вернувший себе расположение властей. Отчаянный смельчак, расставшийся с «грошевым уютом», чтобы пуститься в дальние странствия, вступить в схватку с британскими агентами и положить начало Большой игре – ожесточенному соперничеству России и Англии в в Центральной Азии[5].

Русское правительство карало поляков за революционные помыслы и действия, отправляло на каторгу и в ссылку. Но борцам за национальную независимость обычно давался второй шанс. Случалось, и не так уж редко, что в Сибири они становились географами, этнографами, первооткрывателями азиатских земель. Александр Чекановский, Бенедикт Дыбовский, Ян Черский, Вацлав Серошевский, Бронислав Пилсудский, Леон Барщевский – это далеко не полный список. Ссыльные поступали на гражданскую и военную службу, делали завидную карьеру. Забвение идеалов? Предательство товарищей, продолжавших борьбу? Скорее, возможность реализовать себя в создавшихся условиях. В конце концов, благие дела вершились не только на баррикадах.


С этой книгой читают
В центре книги – яркая фигура Дмитрия Флоринского, необычная, трагическая и почти забытая. Его судьба изобиловала крутыми поворотами: бывший царский дипломат работал в Европе и США, примкнул к Белому движению, потом перешел к красным и возглавил Протокольный отдел Народного комиссариата по иностранным делам (НКИД). Прославился как «творец красного протокола» и оставил после себя уникальные дневниковые записи. Они позволяют воссоздать широкую карт
Новая книга историка и дипломата Артема Рудницкого рассказывает о советско-германских отношениях в предвоенный период, точнее – о дипломатической «кухне». Она основана на уникальной подборке архивных документов: служебной переписке, шифртелеграммах, официальных нотах, меморандумах, справках и частных письмах. Время большой внешнеполитической игры совпадает с драматическими событиями внутри страны и дипломатического ведомства. На смену высокопрофе
Эта книга о человеке, который прожил короткую, яркую и необычную жизнь. Александр Винтер родился в начале прошлого столетия, светило ему вполне заурядное будущее, но революция смешала все карты. Недоучившийся гимназист в 14 лет стал подполыциком-революционером, пошел добровольцем в Красную армию, сражался с белыми, петлюровцами и поляками. Работа в ЧК, в разведке, на Дальнем Востоке. А еще увлечение кино – участие в съемках шедевров советского ки
Современная прокси-война, которую против России ведет Запад в лице агрессивного блока НАТО, заключается в отсутствии прямого открытого противоборства. Необходимо понять: старая доктринальная советская основа военной организации устарела; современная война – это война научных знаний и новых технологий. Силы и средства, в том числе человеческий ресурс армии и флота, ничего не решают в новых условиях возможного применения морского, космического и ат
У Англии нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, есть лишь постоянные интересы. И со своими врагами она неизменно предпочитает воевать чужими руками. В начале XX века для борьбы с Россией на Дальнем Востоке Англия использовала японские руки. В Англии был построен японский военно-морской флот, в Англии же обучались его офицеры, и когда в 1904 году разразилась русско-японская война, при японском командовании неизменно присутствовали английс
Руководство ГРУ ГШ ВС РФ поручило сотруднику нелегальной разведки с оперативным псевдонимом «Звездочет», в рамках операции «МАГИЯ ВРЕМЕНИ» найти архив Иосифа Сталина, который пропал странным мистическим образом в августе 1991 года из особо охраняемой цитадели СТАРАЯ ПЛОЩАДЬ. Архив товарища Сталина охраняла группа специального назначения «ВЫМПЕЛ». По одной из версий, секретный архив могли похитить НЕИЗВЕСТНЫЕ – некие сущности пограничной подземной
Диверсионно-разведывательная работа – неотъемлемая часть современной войны. В этой книге описаны методы работы современных диверсионно-разведывательных групп, их способы комплектования, вооружения, особенности конспирации и незаметного перемещения, действия в городе и сельской местности.Окутанное завесой тайны на протяжении многих лет искусство разведчика-диверсанта становится ближе и доступнее рядовому читателю. Теперь каждый может прикоснуться
«Памятники исторической литературы» – новая серия электронных книг Мультимедийного Издательства Стрельбицкого. В эту серию вошли произведения самых различных жанров: исторические романы и повести, научные труды по истории, научно-популярные очерки и эссе, летописи, биографии, мемуары, и даже сочинения русских царей. Объединяет их то, что практически каждая книга стала вехой, событием или неотъемлемой частью самой истории. Это серия для тех, кто с
«Памятники исторической литературы» – новая серия электронных книг Мультимедийного Издательства Стрельбицкого. В эту серию вошли произведения самых различных жанров: исторические романы и повести, научные труды по истории, научно-популярные очерки и эссе, летописи, биографии, мемуары, и даже сочинения русских царей. Объединяет их то, что практически каждая книга стала вехой, событием или неотъемлемой частью самой истории. Это серия для тех, кто с
Всегда хочется подарить людям что-то невероятно уютное и теплое. Пусть эта книга станет именно таким предметом, который согреет и поддержит вас в трудную минуту.
ʻO ka heluna kanaka ʻōiwi o Australia – ka Australians – i ka hoʻokaʻawale ʻana o nā poʻe o ka honua e kū kaʻawale loa. Ma ka anthropologically, pili ka poʻe Australia i kekahi o nā ʻano like ʻole o ka lāhui Australoid. Ma ka ʻōlelo, ua kaʻawale nō hoʻi lākou. Ma mua o ka hiki ʻana mai o ka poʻe ʻEulopa i ka hopena o ke kenekulia 18. Ua noho ʻia ka poʻe Australia ma ka ʻāina nui. ʻO kā lākou helu i kēlā manawa ma kahi o 250-300 tausani kānaka. ʻO