1. 1. Катя
Начало учебного года — очень трепетное время. Особенно, если этот год последний. Знание того, что все страдания скоро прекратятся, как и не было их, окрыляет. Однако оно, это самое знание, почему-то не побуждает к скорейшему бегу навстречу к не самым приятным приключениям.
– Катерина, ты чего носом клюешь? Опоздаешь на линейку — мне потом ваша классная руководительница весь мозг съест, – мама застает меня в комнате, лежащую в позе звездочки на кровати.
Я лежу так уже добрых минут пятнадцать, прямо в школьной форме, и мечтаю только об одном — чтобы этот день поскорее закончился!
– Ты пойдешь со мной? – вздыхая, отвожу взгляд от потолка и смотрю в сторону своей родительница с надеждой.
Мама, как всегда, выглядит безупречно. Темно-синий брючный костюм, укладка, косметика. Так и не скажешь, что у этой женщины далеко за сорок есть взрослый семнадцатилетний ребенок. То есть я.
По правде говоря, уже и не припомню, когда в последний раз она ходила со мной на школьные мероприятия. В классе первом-втором? А в какой момент перестала?
Рядом со мной уже давно нет людей, которые бы объяснили, почему подобные праздники действительно важны. Наверное, поэтому я не очень люблю ходить на них.
"Вся в мать", – как говорит обычно бабушка.
– Нет, с чего бы вдруг? Тебя за ручку отвести надо что ли? Ты уже не маленькая, да и у меня дела с Костиком, – стоит ей упомянуть заветное имя, как сердце в груди начинает биться быстрее. Я торопливо подскакиваю с кровати и подхожу к окну, старательно отводя взгляд.
Костик — молодой парень, всего на десять лет старше меня. Но маму это совершенно не смущало, когда она бросала папу полтора года назад. Что может смутить в богатом наследнике сети магазинов брендовой одежды?
Благо сам Костя оказался действительно хорошим парнем. И симпатичным, на мою беду. Теперь мы вместе живём в его небольшом коттеджном домике в спокойном районе города. Костя даже позволил взять на себя расходы за мою учебу в новой школе. Но мне все равно отчего-то хочется верить, что все это — не без причины.
– Как обычно, – я прикусываю губу и пытаюсь сменить тему. – Папа не звонил?
Рука сама вцепляется в светлую занавеску и закрывает ею унылый осенний пейзаж за окном. Дома, ветер, гнущий ветви полуголых деревьев, ещё дома, ряд многоэтажных высоток ближе к серому горизонту… На улице нет даже и намека на то, что сегодня распогодится и из-за туч покажется солнце.
Будто сама природа предвещает нечто ужасное.
– Отец-то твой? Да больно ты ему нужна. Небось сидит в своем сарае с бутылкой наперевес. Трубы горящие тушит, пожарник недоделанный. Забудь ты уже об этом недоумке.
– Я просто подумала, что он…
– Святая наивность! – всплеснув руками, прикрикивает мама. – Ты уже достаточно взрослая, пора включить голову и понять, что мы ему не нужны. У него и своих, кхм, проблем по горло.
– Понятно, – пожевав губу, понуро опускаю голову. Ничего необычного и нового я не услышала. В очередной раз мама использует все свое красноречие, чтобы отбить у меня охоту общения с родным отцом.
Разве это правильно?
Но, с другой стороны, он ведь действительно сам ни разу не пытался выйти на связь с тех пор, как мы уехали от него.
– Мне… уже пора идти, – тревожные мысли подобны стае истошно кричащих птиц в голове. Они как никогда громки по осени.
– Постой, – стоит мне схватить со спинки стула свой пока ещё полупустой рюкзак, говорит мама. – Я скинула тебе на карту немного на карманные расходы. Погуляй с друзьями.
– Хорошо, – отвечаю бесцветным голосом.
Мне нет дела до денег. Хотя бы потому что тратить их в компании несуществующих друзей… не представляется возможным.
Время тянется словно жевательная резинка, которую, раз прилепив к школьной парте и оставив на день, после невозможно отодрать. К месту проведения школьной линейки я подхожу уже в начале одиннадцатого. До официального начала остается минут десять, и учителя судорожно бегают по закулисью, выискивая опоздавших. Либо же тех, кого можно поставить на замену.
Так я и попадаю в число выступающих. Учительница по музыке не спрашивает моего согласия, быстро окинув взглядом мой внешний вид, указывает пальцем в сторону сцены. А я и не спорю. С Ольгой Николаевной спорить — все равно, что добровольно попросить лишить себя слуха, настолько она остервенело кричит на детей.
Затаив дыхание, одним глазком выглядываю из-за кулис. Зал просто переполнен учениками нашей школы!
Одноклассники толпятся около мест в партере, не желая тратить час своего времени на спокойный просмотр представления. Видите ли им привычную линейку подавай, не в театре, ведь первую хотя бы можно прогулять.
В прошлом они вполне могли бы позволить себе такое, но этот год был особенным.
Ведь в выпускном классе был — он. К сожалению, единственный, кто замечает моё присутствие, даже если я очень хорошо прячусь.
– Вот ты где, новенькая! – знакомый голос заставляет меня подскочить на месте от испуга. – Я-то думал, что уже не придёшь.
Я резко оборачиваюсь, отходя от занавеси кулис. Внутри бьется надежда на то, что этот недоумок не пришел сюда, чтобы в очередной раз опозорить.
Марк Костров — мой невыносимый одноклассник, а еще депутатский сын, за чей счёт и устраивают сегодняшний концерт. Мы, остальные школьники, выходим сегодня на сцену лишь для фона. Его фона.
Я никак словесно не реагирую на заявление Марка, хотя внутренне тихо закипаю. Сколько можно называть меня новенькой? Я учусь с ним уже второй год, а он все никак не перестанет. Иногда мне кажется, что Костров специально выделяет меня на фоне остальных, чтобы создать мне образ белой вороны.
– Готова к очередному году мучений? – парень склоняется надо мной, одна его прядка темных волос спадает ему на лоб. На красивом и осточертевшем мне лице появляется глумливая улыбка.
Бесполезно спрашивать за что он так со мной. Костров, как всегда, съедет с темы. Ему ничего не стоит вывернуть любую ситуацию в свою пользу.
Так что я просто молча сглатываю и отворачиваюсь. Раз тактика игнорирования спасала меня всю вторую половину прошлого года, должна же и сейчас сработать!
Ведь до самого мая Марк, казалось, не проявлялся ко мне интереса. Издеваться над тем, кто не даёт отпор — не так уж, видимо, и весело.
По-прежнему остаются лишь насмешки, но это пустое. К ним я уже привыкла…
– Скучная ты, Романова. И бледная, как моль. Не пробовала хотя бы макияж сделать? – травит очередную шутку Марк, словно прощупывая почву.
"Он ни капли не изменился за лето. Все такой же… мерзкий", – мысленно отмечаю то, что даже возмужавший вид парня и идеально сидящая школьная форма не делает из этого парня достойного человека.
Я вновь игнорирую его слова, негодуя на тему того, что три месяца нашей с ним разлуки прошли так быстро. А какое прекрасное время было! Спокойное…
