Поступить в Военно-медицинскую академию! Может ли быть что-либо более значимым для юноши из провинциального украинского городка?
Как был сделан выбор, который определил жизненный путь, судьбу.
Выбор такого решения утвердился задолго до 1964-го года, когда завершилась учеба в средней школе посёлка Купянск-Узловой Харьковской области. Ещё в младшем классе, когда первая учительница Раиса Сергеевна Долгих попросила написать изложение на тему «Кем я хочу стать», на бумаге появилась запись: «военным врачом». Возможно, в какой-то мере этому послужили рассказы мамы, которая поведала, что в десять месяцев от роду у меня ущемилась паховая грыжа, и врачи вынуждены были оперировать. Позднее, уже, когда изучал хирургию, мне стало понятно, почему эта грыжа у меня вышла повторно. В раннем детстве пластику при грыже делают аккуратно щадящим методом и не навсегда, как взрослым, чтобы сохранить у ребенка семенной канатик. Следовательно, после взросления юноша вынужден идти на повторную операцию. Так и было. Хирург Купянск-Узловой железнодорожной больницы Костоглодов Евгений Лукич сделал свое дело, когда мне было 12 лет. Оба хирурга умерли через небольшое время после операций. Возможно, и это утвердило меня в выборе специальности.
Поступать в Военно-медицинскую академию имени С.М. Кирова я решил твердо. С моим другом, сидя за одной партой мы даже высчитывали, когда подойдет по выслуге лет самое высокое в военной медицине звание – генерал-полковник медицинской службы. Мечтая и производя расчёт на бумаге, «закончив» Академию, я все мои будущие звания получал в срок и достиг высшего предела. Мой друг собирался стать военным летчиком, а у них вершина воинского звания – маршал авиации. Вот не помню, стал ли он им (на бумаге) или нет. Лётчиком мой друг не стал, а окончил строительный институт, достиг высокого уровня – главного инженера крупного треста. Но самое главное – мы сохранили нашу дружбу на всю жизнь.
Подготовка к поступлению в академию проходила в самостоятельной работе. В малом городке не было никаких филиалов вузов, чтобы организовать учёбу на подготовительных курсах. В академии, куда прошёл отбор абитуриентов в военкомате, сдавать предстояло 4 экзамена: сочинение на русском языке, устные – химия, физика и английский язык.
Благодарен своим школьным учителям: по русскому языку – Капкану Николаю Ивановичу, по химии – Гриценко Григорию Прокофьевичу, по физике – Данилову Александру Александровичу, по английскому языку – Людмиле Яковлевне Ляшенко.
Сегодня учитель-мужчина в школе редкость. В те же времена их было немало, а их обучающий и воспитательный потенциал, по моему мнению, выше женского.
Особенно памятна «осечка» на вступительном экзамене в академии по английскому языку (1964 год). Работая над собой, имея большое желание знать язык, я покупал и переводил, конечно, адаптированные книги на английском языке. Вечерами в старших классах сидел со словарём и переводил, например, А. Конан Дойля «Собака Баскервилей». Тренировал и английский устный.
На экзамене в академии передо мной отвечал парень, который был победителем олимпиады по английскому языку в Киргизии. Закончив свой ответ, я услышал от одной из экзаменаторов: «March better!», что означало оценку моего ответа – «много лучше», понятно, лучше, чем предшественника, который получил «отлично». Однако вторая экзаменатор не согласилась, в итоге – «хорошо». До этого я набрал 14 баллов: «хорошо» – сочинение и две «отлично» – химия и физика.