Глава 1
Случалось ли вам стоять и смотреть как рушится ваша жизнь, а вы бессильны что-либо изменить? Мне, увы, случалось.
В первый раз тогда, когда умерла мама, а отчим на следующий день после похорон выставил девятилетнюю меня из дому. Тогда меня спасла бабушка, мама покойного отца, забрала к себе и пусть жили мы впроголодь — недостатка в любви я не знала.
Во второй — когда после смерти бабушки им меня выгоняли из её дома родственники, считавшие, что имеют на него больше прав, чем пятнадцатилетняя сирота, три года ухаживавшая за больной старушкой, пока они наведывались раз в полгода.
Тогда во мне проснулась магия и я сожгла сарай. Тёткин муж вознамерился меня порешить, {"чтобы чертова ведьма не прокляла их"}
В тот раз меня спас староста, посадил на сани и увез в Артинию, высадив у ворот Магического коллегиума. И я спаслась от расправы и голодной смерти, хоть мне и пришлось, мягко говоря, нелегко. Проживание в общежитии было бесплатным, а вот стипендии едва хватало на еду и не раз я недоедала чтобы купить тетради для учебы. А когда окончательно рвались башмаки, приходилось сидеть на хлебе и воде. И даже хлеба было в обрез.
Но с учебой я справилась. Диплом Магического коллегиума сулил мне безбедное будущее, я даже была лучшей на курсе, хотя видит Милосердная мать, это было непросто для крестьянки, которая в пятнадцать лет писала с ош[ы]бками.
И вот теперь моя жизнь разрушена в третий раз и теперь некому меня спасти…
И даже винить я в этот раз никого не могу. Сама, дурочка наивная, поверила лживым словам, сама позволила загнать себя в тупик.
А ведь я любила Ивара. Всем сердцем любила. Радовалась и гордилась, когда на меня обратил внимание один из самых завидных женихов Артинии, как же без этого. Но и любила его искренне, не ожидая от этих тайных отношений ни свадьбы, ни какой-либо денежной выгоды. Но предательства тоже не ожидала.
Хотя не знаю, можно ли подобное назвать предательством, если Ивар с самого начала планировал поступить так, как поступил. Скорее, впору восхищаться его умом: сложно ведь придумать и воплотить в жизнь такой сложный план по заполучению безродной и глупой, но очень сильной волшебницы.
Мы встречались весь выпускной курс. Ивар дарил мне прекрасные цветы и недешевые подарки. Я пыталась отказываться от тёплой шерстяной шали, или от духов в изящном флаконе, но Ивар только качал головой и просил разрешения немного позаботиться обо мне. Совсем чуть-чуть. И я сдавалась под его напором.
Я не могла принимать подарки просто так, без задней мысли, как должное, мне тоже хотелось позаботиться о своем возлюбленном. И я заботилась единственным доступным мне способом — помогала ему с учебой, сама не заметив как стала делать задания за двоих. Но мне всё давалось настолько легко, казалось, у меня достаточно сил, чтобы свернуть горы. Из-за любви к Ивару, из-за уверенности в том, что он любит меня в ответ. Ивар был весьма посредственным магом, что всегда очень его задевало. Лучший во всем, в колдовстве он был посредственностью со среднего же размера магическим резервом.
Я, как могла, утешала своего возлюбленного, говорила, что размер резерва — далеко не самое главное для мага. Но Ивар не умел ни манипулировать тончайшими магическими потоками, ни рушить чужие заклинания с минимумом силы, ни даже разумно расходовать резерв, чтобы не истощаться за неполные сутки. И все мои слова воспринимал как насмешку, страшно обижался. Тогда я вздыхала и вымаливала у Ивара прощение. Я делала за него домашние задания, вдохновенно колдовала у него в комнате, магией стирала и чинила его вещи, вытирала пыль, делала почти все, что студентам полагалось делать для поддержания чистоты и порядка в своих комнатах и вещах. На занятиях я тайком подпитывала его заклинания от своего резерва, убеждая себя, что концентрация на двух заклинаниях одновременно пойдет не на пользу и пригодится в будущем. Даже предлагала Ивару помощь в медитациях и упражнениях, которые должны были увеличить резерв мага, но эту помощь Ивар с негодованием отвергал, говоря, что мужчина должен самостоятельно справляться со своими проблемами, без помощи слабой девушки. Надо сказать, что против того, чтобы слабая девушка вместо помогать делала все за него самостоятельно, он не возражал.
А я… я была слишком глупа и наивна, чтобы разглядеть тогда подвох. Слишком изголодалась по любви, по счастью… Наверное еще и по собственному достоинству и по ощущению себя живой. Девушкой, а не безликой тенью, снующей между аудиториями. Эти отношения давали мне то, чего я так жаждала, слишком глупая, чтобы понять в какую ловушку себя загоняю Я не ожидала от Ивара предложения свадьбы, отлично сознавая какая между нами пропасть, а от роли любовницы-содержанки отказалась бы сама, слишком она мне претила. И я знала, что пройдет немного времени и Ивар бросит меня ради женитьбы на знатной красавице, с обширным приданым и вереницей предков. Или не бросит и тогда я уйду сама, потому что какая-никакая гордость есть даже у вчерашней крестьянки.
{“Но все это ведь будет позже}, — уговаривала себя я, — {“А пока можно позволить себе любить и быть любимой, прежде чем нас разлучит судьба”}.
Да, я была безмерно глупа и наивна.
***
Осенью, за несколько месяцев до последних зимних экзаменов, Ивару стало мало тайных встреч и поцелуев. Он пожелал, говоря его же словами: {“Сделать меня своей не только душой, но и телом”}. Я упиралась, понимая, что сказка тайных отношений кончится и… и как я тогда буду жить? Бабушка всегда учила меня, что невинность — главное сокровище в приданном девушки. Особенно, если кроме невинности и приданого-то нет. А я хотела выйти замуж и родить ребенка. А лучше двух-трех детей. Хотела любящую семью, хотела уюта и любви. Но глупое человеческое сердце так непостоянно…
Под презрительными взглядами большинства студентов коллегиума и равнодушными — меньшинства, я слишком уж срослась с мыслью о том, что после смерти бабушки больше никому не нужна. Вот разве что Ивару, но он рано или поздно уйдет от меня. И тогда я больше никому, никогда не буду нужна. Никогда не буду любима. И детей у меня тоже никогда не будет. Так что же я теряю?
К тому же, я могу выбрать жизненный путь, подобно магистру Астине, нашей преподавательнице боевой магии и декану, которую, в ее сорок лет не интересовали ни семья, ни дети. Ничего, кроме магического искусства.
Я сдалась в середине второго месяца зимы, за шесть недель до начала выпускных экзаменов. Пришла в комнату к Ивару в заранее обусловленный день и час — благо, он, в отличии от меня, её с тремя соседями не делил — и торопливо снимала одежду под его пристальным, нетерпеливым взглядом. Успела только распустить шнуровку корсажа, когда терпение Ивара лопнуло и он повалил меня на кровать, задирая юбки и стаскивая белье. Сам он тоже не счел нужным раздется — только расстегнул рубашку и ширинку брюк. Эта деталь почему-то страшно меня расстроила, но я старалась не подавать виду. Да и показалось глупым возмущаться из-за такой причины, ещё больше демонстрируя свою неопытность. Хотя куда уж больше…
