Моя обожаемая «Птичка» – я так ласково называю свой любимый звездолет – с легким жужжанием опустилась на магнитные подковы стоянки перед огромным небоскребом. На его рекламных щитах и на крыше ярко мигала неоновая надпись: «Бюро по Продаже Космической Недвижимости».
На рекламных щитах была, конечно, и другая информация типа: «Межпланетная станция «Музеум» предлагает совершить познавательную трехнедельную экскурсию на Землю. Кто знает историю Земли-Колыбели человечества, тот сможет предугадать будущее своей собственности!» Или: налоговая полиция «Межкосмополишен» советует: «Собственность или налог на нее? Спит спокойно тот, кто время наше бережет! Из двух зол выбери меньшее!»
Была и такая надпись: «Мона-Виктория предскажет судьбу по древнейшим картам Таро, укажет на врагов, поможет решить многие космические проблемы». Это, конечно, очень интересно, но я спешила. Мне необходимо было как можно скорее уладить свои проблемы, которые будут не по силам Моне-Виктории.
Снаружи царило спокойствие, освещаемое никогда не затухающим искусственным солнцем и чарующее ощущением безопасности.
Поставив «Птичку» на сигнализацию, я покинула свое уютное гнездышко и быстрым шагом направилась к парадному входу здания.
У входа меня встречал швейцар в строгой ливрее старинного покроя. Он улыбался в восхищении, осматривая меня с головы до ног.
А должное впечатление, я умела произвести: высокая волнистая прическа «желтый водопад» специально придуманная мной для предстоящей встречи. Эта прическа подчеркивала красоту в настоящий момент светло– Каштановых волос, обладающих самым редким свойством – они меняли цвет в зависимости от освещения или настроения.
Далее – симпатичное, но далекое от космического идеала личико с большими серыми глазами, плавными очертаниями темных бровей и еще более темных ресниц. Нос, рот и подбородок меня вполне устраивали так, что на стол к пластическому хирургу ложиться я никогда не собиралась.
Одета я была в блестящую синюю блузку, белые брюки, развевающиеся при ходьбе и белые на высоком каблуке туфли.
Швейцар готов был распахнуть передо мной двери, но перед этим – того требовали правила – вежливо поинтересовался:
– Я могу вам помочь?
– Да, – ответила я, улыбнувшись,
– Да, – повторила я, – вы можете мне помочь. Я к вице-президенту.
– Он на четырнадцатом этаже, мэм, – швейцар распахнул дверь.
– Благодарю, я найду дорогу.
В ответ донесся вздох огорчения.
Осматриваться было некогда. Быстро отыскав глазами лифт, я вклинилась в пеструю толпу спешащих по своим делам людей.
Найти приемную вице-президента не составило труда. Респектабельного вида мужчина – секретарь доложил шефу о моем прибытии и разрешил войти.
Помедлив несколько секунд, я взглядом проводила секретаря до его рабочего места, сделала глубокий вдох и толкнула дверь.
Больше всего на свете я боюсь мертвецов и все, что с ними связано: кости, мумии, органы, части тел. Как меня заверила моя подруга Анатабель – в этом здании я просто не могу на что-нибудь подобное наткнуться. Ну, за исключением дохлых мух. О, как я на это надеялась!
К моему безмерному ужасу надеждам этим не суждено было сбыться.
– Здравствуйте! – поздоровалась я, увидев перед собой тучного мужчину лет пятидесяти (если брать в расчет столетний средний возраст человека, не принимающего препараты «бессмертия»). Он был в черном костюме с ярко– желтым галстуком, черные волосы сплетены сзади в тонкую косичку, а на носу – очки.
В этих очках я как раз и заметила отражение, находящегося сбоку от двери, чучела пестрого зверя из семейства кошачьих. Чтобы избежать возможных неприятностей я резко отвела в сторону взгляд и произнесла:
– Ваше Бюро настаивало на личной встрече. Меня зовут Лануф Ричард– Анна.
– Добро пожаловать! Я очень рад вас видеть, прошу, присаживайтесь. Мы действительно вас ждали. Нам удалось подыскать для вас кое-что интересное… – вице– Президент интригующе замолчал.
Я опустилась в объемное мягкое кресло, обтянутое розовым бархатом и посмотрела на его руки сжатые в «замок». Под ними лежала стопка исписанных печатным текстом листов. Стол, за которым он сидел, тоже был обтянут розовым бархатом, а немногочисленные письменные принадлежности: ручки и карандаши аккуратно стояли в резном деревянном стакане.
– Вы уверены что, то, что вы собираетесь мне предложить совершенно безжизненно?
– Я признаться был удивлен, когда узнал, что Пустынная планета обитаема. Это наша ошибка и Бюро готово обменять ее на планету, название которой еще не придумано. Вы сами назовете ее.
– Так, так, – усмехнулась я, – и в какую астрономическую сумму мне обойдется эта сделка?
По глазам собеседника я не могла ничего узнать, так как помнила о жутком отражении в очках. Нос его недовольно вздернулся. Я, конечно, понимаю – эта сделка для него много значит, но лично я рисковала не только деньгами.
Пустынная планета, на которой я прожила едва ли более пяти лет, оказалась в дальнейшем непригодна для моего существования. Биологическая жизнь и полезные ископаемые осчастливят кого угодно, но не меня.
Вице-президент, после некоторых раздумий пододвинул мне лист, в верхней строке которого стояла двадцатизначная цифра.
– Эта сумма слишком велика и я отказываюсь от сделки! – заявила я, даже не читая описания планеты.
– Вы богатая женщина и я знаю, что сумма для вас не имеет большого значения. В чем дело?
– А в том, что мне хочется оставить Пустынную планету себе. Я могу лишь предложить периодически выплачивать часть доходов с платиновых рудников в счет погашения долга.
Шеф Бюро по Продаже Космической Недвижимости (сокращенно БПКН) погрузился в размышления. Он машинально поднялся, подошел к бару и спросил меня:
– Что-нибудь желаете?
– Нет, – коротко ответила я.
Бар находился за пределами периферического зрения, и я не рискнула повернуться. Вполне возможно дверцы у него зеркальные, а мне не хотелось увидеть в них отражение чучела, о существовании которого я не забывала ни на минуту.
– Эта планета недавно исследована и на сто процентов гарантии лишена жизни, – произнес вице-президент, наполняя напитком стакан.
– Вы забываете, что и Марс всегда казался безжизненным.
– Вы правы. Этот факт человечеству удалось оспорить.
На Марсе, естественно, после того как мои ноги ступили на его красно-бурую поверхность, а разум совершенно случайно обнаружил останки людей, живших на нем сотни миллиардов лет назад, таинственным образом явилось человечеству племя двуногих дикарей. Как впоследствии выяснилось, они смогли доказать, что дикарями не являются, а наличие умственных способностей у них является продуктом эволюции, а не радиации.
О законах космоса, о перемещении во времени и пространстве они могли рассказать столько, что ученые хватались за головы и бежали исправлять ошибки в теориях. А сколько неразрешимых задач было наконец-то решено на основе знаний дикарей Марса. И виновата во всем я…
