Анна Черевкова - Воспоминания о Японии

Воспоминания о Японии
Название: Воспоминания о Японии
Автор:
Жанры: География | Русская классика | Книги о путешествиях
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Воспоминания о Японии"

«Воспоминания о Японии» – путевые заметки русского врача Анны Александровны Черевковой. Что известно европейцу о Стране восходящего солнца? Грандиозные храмы, роскошные дворцы, трудолюбивое, мирное население… Когда рассказчица прибывает в Киото, она убеждается, что белый человек полон предрассудков о Востоке. Анна Александровна Черевкова – русская путешественница, совершившая кругосветное турне на пароходе добровольного флота «Хабаровск».

Бесплатно читать онлайн Воспоминания о Японии


ГЛАВА I. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ЯПОНИИ

Пароход Добровольного флота «Петербург» оставил 16-го октября 1888 года унылую, холодную бухту Золотого Рога, вдоль которой растянулся город Владивосток. Серые цепи холмов, окружающих бухту, были покрыты снегом, обильно выпавшим в последнюю ночь. Тоскливый вид имел город с его грязными улицами и кучами потемневшего снега, и еще тоскливее глядели его бедные обыватели, пришедшие сказать «прости» родным и знакомым, уезжавшим на далекую родину. Переход наш до Нагасаки, продолжавшийся трое суток, был довольно спокойный. На половине пути сделалось значительно теплее, а весь день 17-го октября было и совсем тепло. 18-го октября показались берега Японии, в виде зеленых островков, разбросанных в одиночку и группами; между ними сновали рыбачьи лодки, белые паруса которых красиво оттенялись синевой неба и моря. Острова стали попадаться чаще и чаще. Мы проходим совсем близко от них и различном полосы солений, раскинувшихся вдоль морского берега. Нагасаки уж близко, Вот высокий, скалистый остров, покрытый щетиной угрюмых сосен: это – Паппенберг; в конце XVII столетия, во время начавшихся тогда в Японии гонений на христиан, с этой скалы были сброшены в море около 17-ти тысяч туземцев-католиков. За Паппенбергом начинается вход в Нагасакскую бухту. Мы теперь плывем по длинному заливу, окруженному со всех сторон высокими горами, покрытыми густой растительностью. В долинах меж ними разбросаны группы селений. Светло-зеленые террасы полей расположились по склонам холмов, а на некоторых виднеются до самой вершины их. Вот гора, вся покрытая сосновым лесом, только верхушка ее представляет обнаженную скалу. Вот промелькнула стройная бамбуковая рощица. И везде люди, движение, жизнь. Какая резкая разница между этой жизнерадостной картиной и той тоскливой пустыней, которая зовется русским Дальним Востоком, и от которой вас отделяют только три дня пути.

Пароход наш стал на якорь, и я могла теперь подробно осмотреть эту чудную, ни с чем несравнимую Нагасакскую бухту, охваченную со всех сторон горами, покрытыми яркой сочной зеленью. Нагасаки расположился в вершине бухты, по склонам холмов и в долинах между ними. Город, очевидно, большой; а между тем чего-то как будто не достает, что присуще большому городу. Вслушиваясь и всматриваясь больше в окружающее, я, наконец, понимаю, чего именно не хватает: не достает шума, того неопределенного гула, который слышен еще издали при приближении к каждому более или менее значительному европейскому населенному пункту.

Рейд очень оживлен. Масса различных коммерческих и военных пароходов под различными флатами, парусных судов и простых рыбачьих лодок, покрывают бухту; все это представляет какой-то лес труб, мачт и флагов. Кроме того, множество шлюпок странного вида снуют по рейду в разных направлениях, и лишь только пароход наш отдал якорь, они, точно мухи, облепили его со всех сторон. Со шлюпок глядят веселые, улыбающиеся лица туземцев, и слышится ломаная русская речь. Я беру одну из них, хозяйка которой мне показалась говорящей по-русски бойчее других, и еду на берег. Японская шлюпка[1] представляет плоскодонную лодку довольно больших размеров; по средине ее находится маленькая, низенькая каюта, снабженная дверью и парой окон и выстланная чистой циновкой; в углу каюты виднеется маленький алтарь с крошечным идолом, а в передней открытой части шлюпки, на маленькой жаровне с углями, готовится какое-то кушанье. Моя перевозчица оказывается очень любопытной особой и задает мне ряд вопросов. Я с трудом понимаю эту своеобразно-изломанную речь. В свою очередь я тоже расспрашиваю ее и узнаю, между прочим, что фунэ, на которой я еду, служит единственной собственностью и единственной доходной статьей моей перевозчицы и ее мужа, что такой шлюпкой всегда управляют два человека, и что местная полиция строго следит за таким порядком; обыкновенно эти гребцы члены одной семьи: муж и жена, отец с сыном, братья или сестры и т. д. Переезд наш продолжался минут пятнадцать. Как только мы вышли на берег, нас обступило множество извозчиков с предложением своих услуг. Японский извозчичий экипаж, так называемая дженерикша, есть легкая, изящная колясочка на двух высоких тонких колесах, на лежачих рессорах, с откидным верхом. Особенность дженерикши та, что ее везет не лошадь, а человек. Трудно передать ощущение, которое испытываешь, когда едешь в первый раз в такой колясочке: чувствуешь, как будто делаешь и детское, и вместе с тем не хорошее дело; как-то неловко становится и пред собою, и пред встречными, и при езде инстинктивно стараешься сделаться полегче. Впоследствии, я убедилась, что очень скоро привыкаешь и к этому безобразному обычаю, как и ко многому другому на белом свете. Не дешево достается хлеб этим бедным японским извозчикам. Между ними, как показали это исследования иностранных и туземных врачей, наблюдается значительное распространение сердечных заболеваний, в особенности в форме расширения сердца. Мы велим везти себя в город. Проезжаем сначала набережную, красивую улицу, обнесенную со стороны бухты каменным парапетом, прекрасно вымощенную и усаженную деревьями. Пред нами мелькает ряд европейских двухэтажных домов с цветниками и садами, наполненными камелиями, лимонными, апельсинными и другими фруктовыми деревьями, усыпанными спелыми плодами. Колесим по городу в разных направлениях, чтобы получить общее представление о его физиономии. Улицы узки, извилисты; невысокие деревянные дома крыты черными черепичными крышами; снаружи они не крашены, и так как дерево скоро темнеет от погоды и времени, то общий тон города темный. По улицам снует взад и вперед много народа. Мы обгоняем группу попарно идущих молодых девушек в изящных светлых туземных костюмах: веселые, удивительно добродушные личики. Одна из девушек – премиленькая; я два раза оглядываюсь на нее; она, очевидно, польщена вниманием чужестранки; но, все-таки, считает долгом скромно и конфузливо опустить глазки. Повсюду группы детей. Играют дети не возле домов, а по самой середине улицы, где попросторнее. Наши возницы еще издали начинают кричать им, чтобы они побереглись; не тут-то было: дети продолжают себе спокойно играть, не обращая внимания ни на какие крики; в конце концов, мы принуждены осторожно объезжать такие группы. Японские дети, на мой взгляд, далеко не привлекательны и, конечно, не выдерживают никакого сравнения с маленькими европейцами. Дети постарше таскают своих крошечных сестер и братьев, которые привязаны за спиною у них так, чтобы, по возможности, не мешать им ходить и бегать. Обычай этот поразил меня своей не гигиеничностью. Не трудно понять, в самом деле, на сколько он вреден и для крошечных ребят, и для их маленьких нянек, начинающих таскать свою ношу с 5–6 летнего возраста: тяжесть, давящая на спину ребенка-няньки, мешает свободным дыхательным движениям грудной клетки и способствует застоям крови в легких, а неокрепший позвоночный столб от постоянного давления предрасполагается к заболеваниям позвонков. Не меньший вред приносит этот обычай и грудным детям: тело их все время согнуто; руки и ноги поджаты; голова спящего ребенка болтается из стороны в сторону, совершая при каждом движении няньки размахи, обусловленные исключительно собственной тяжестью; о свободном кровообращении и дыхании не может быть и речи при подобном положении.


С этой книгой читают
Книга посвящена столице Германии – Берлину. Здесь подробно рассказано о географии и климате Берлина, его истории, административном делении, экономике и транспорте, населении, культуре и достопримечательностях, а также о транспорте.Отдельно в книге рассказано о столице Португалии – Лиссабоне. Книга расскажет о физико-географических характеристиках, климате, населении, языке, вероисповедании, а также об истории, культурном значении, спорте и города
География и природа Великобритании. Остров Мэн. Остров Уайт. Остров Джерси. Заморские территории. Гибралтар. Королевства Содружества. Колонии. История Англии. Исторический анекдот. Флаг и герб Великобритании. Святыни Великобритании. Кухня Великобритании. Чай. Языки Великобритании. Английский язык. Традиции и современность. Нелепые законы. Праздники Великобритании. Города и достопримечательности Великобритании. Ливерпуль. Оксфорд.Удивительный Лонд
География и природа Латвии. История Латвии. Исторический анекдот. Флаг и герб Латвии. Святыни Латвии. Кухня Латвии. Латвийский язык. Традиции и современность. Праздники Латвии. Столица Латвии Рига. Города и достопримечательности Латвии. Юрмала. Лиепая. Радиотелескоп в Ирбене.
География и природа Хорватии. Плитвицкие озёра. История Хорватии. Флаг и герб Хорватии. Святыни Хорватии. Кухня Хорватии. Хорватский язык. Традиции и современность. Праздники Хорватии. Столица Хорватии Загреб. Города и достопримечательности Хорватии. Дубровник. Сплит.
Основной труд Людвига фон Мизеса (1881—973) в области теории познания и методологии. В нем содержится не только эпистемологические основы разработанного им методологического подхода к экономической науке, но и эпистемология и методология исторической науки. Дана яркая критика таких ложных альтернатив, как историзм и позитивизм. Автор проводит различие между философией истории – комплексом метафизических концепций – и философской интерпретацией ис
Книга ведущего перуанского экономиста Э. де Сото, с 1989 года экономического советника президента Перу, начавшего рыночные реформы в охваченной гражданской войной отсталой и нищей стране, была буквально бестселлером в 80-е годы не только в Перу, но и во всей Латинской Америке. Де Сото сумел на громадном эмпирическом материале доказать, что причины нищеты и отсталости Перу – источник взаимной вражды и беззакония – коренятся в несовершенстве законо
В мою тихую семейную жизнь словно торнадо ворвался мой бывший – Костя Иванов, а по совместительству еще вор-угонщик и предатель, с благой целью открыть мне глаза на мужа. И, как оказалось, не зря, картинка идеальной семьи стала рушиться.
Интеллект рождает мощь. Разум способен на все, он способен на невозможное, стоит лишь понять его структуру, и тогда ваше действие принесет результат.