Виктор Музис - Воспоминания таежника. Рассказы геолога

Бывает, сама судьба подсказывает нам, что делать или, наоборот, от чего воздержаться в дальнейшем! И ты извлекаешь из этого уроки (если способен сообразить и сделать вывод!) и даешь себе зарок больше подобного не делать.

Так, в юности, катаясь в лодке по небольшому озерку (с островком в центре) в Измайловском парке, я заметил сидящих у воды мальчика с маленькой девочкой и решил их покатать. Они перешли в лодку и я продолжил движение по кругу.

А по этому озерку ходил небольшой прогулочный катер с отдыхающими. И вот, выгребая потихоньку, я заметил, что этот катер прет прямо на меня и, вроде, даже не думает избежать столкновения. Я стал быстро выгребать к берегу и высадил своих пассажиров.

Я здорово испугался тогда, представив, что могло бы случиться с этими детьми… И решил никогда больше не брать детей в такие водные прогулки. Одно дело девушек катать, другое – детей.

А через годы похожий случай повторился. Я отдыхал по профсоюзной путевке под Коломной и брал на прокат речной велосипед. И как-то посадил на соседнее сидение пацана лет 12-ти (сына Игоря Сердобова). Мы выплыли на середину реки и покачивались на воде, поглядывая на берег… Там какая-то женщина бегала у кромки воды и что-то кричала размахивая руками. «Что это она? – подумал я и оглянулся.

Прямо на нас, совершенно бесшумно, на приличной скорости, так что белые буруны вылетали, стремительно надвигалась плоская широкая носовая часть здоровенной самоходной баржи. Она шла не уклоняясь, а мы были прямо перед ней…

Я оторопел… Куда рвануть? Крутанул педали назад, но мгновенно сообразил, что вперед будет ловчее и закрутил ими вперед… Мы выскочили из-под носа баржи и устремились к берегу… Смотрящий на вышке кричал, чтобы я немедленно сдал велосипед, а женщина, что металась по берегу, оказалась матерью моего пассажира.

Подбежавший смотрящий кричал на меня, а я наорал на него, что он должен был предупредить меня о замеченной опасности, а иначе что он делает на вышке.

Но для меня этот случай послужил откровенным предупреждением судьбы – не брать малолетних пассажиров… И это уже была не случайность, а серьезное предупреждение…

И, в дальнейшем, я прислушивался к различным своим «приключениям» и старался поступать осторожно… Особенно в полевой период, работая в экспедиции.

Так вот, каждый год для получения снаряжения и продуктов, организации полевых баз и подготовки техники, у нас выезжали т.н. «весновщики». Это был, обычно хозяйственник с радистом и парой зарекомендовавших себя рабочих. Полевой сезон у них доходил до полугода и это был приличный способ заработать. Ведь заполярный коэффициент у нас был 2.0, да полевые еще 0.5 – то-есть 2.5 оклада. Да питание на весновке было практически бесплатное за счет остатков предыдущего сезона, хорошей рыбалки и охоты.

Когда у меня накопился приличный опыт проведения полевых работ, мне тоже захотелось поучаствовать в таких весновочных работах и случай такой представился. По разным причинам выехать никто не мог и предложили мне. Нам передавался вездеход ГАЗ-71 партии Шахотько, законсервированный на зиму в тайге на правом склоне реки Арга-Сала (правой составляющей р. Оленек) километрах в 150 от поселка Оленек. Нужно было выехать на место его консервации, расконсервировать, привести в порядок и перегнать за два-три дня в поселок Оленек. Дело вроде несложное, интересное и «прибыльное».

Верхний аэропортовский пос. Оленек. Вверху справа наши палатки.

В апреле я был в Оленьке на базовом лагере. Для жилья там стояли четыре сборных щитовых балка и вагончик на полозьях (типа автобусного корпуса с окошками по бокам), притащенного нами из тайги. В одном из щитовых балков круглогодично жил радист, он еще пристройку соорудил и устроил в ней кухню и парничек. Отапливал все электрическими плитками, так как с дровами были проблемы, а электричество стоило копейки, да мы и их не платили – никто с нас и не спрашивал.

Вездеход ГАЗ-71 на склоне

Никого на базе еще не было, кроме радиста и завсклада с Жиганской базы – он прилетел для организации связи с нашим отрядом. Мы отобрали продукты для отряда, палатку, печку, раскладушки, спальные мешки из верблюжьей шерсти, рацию, закупили хлеба и вертолетом «выбросились» на участок к вездеходу. На реке был толстый лед, на склонах лежал снег.

Вездеход стоял на склоне на бревнах (чтобы траки не примерзли к земле) и на тормозах. Сними с тормозов и он покатится вниз и заведется…

Мы легко расчистили от снега место для палатки, установили печку и рацию, приготовили на печке поесть, поужинали и легли спать.

А с утра, позавтракав, принялись за расконсервацию вездехода. Она заключалась в заготовке большого количества горячей воды для пролития через радиатор и разогрева мотора. Для этого у нас была большая бочка из-под бензина. Мы вырубили днище, набили бочку снегом, обложили корягами и толстыми сухими сучьями и подожгли их.

По мере таяния снега, мы добавляли его в бочку и вскоре она уже заполнилась водой. Когда вода закипела, мы стали вычерпывать ее ведрами и подносить к вездеходу, а вездеходчик, Саша «Сохатый» (я с ним перегонял когда-то ГТТ из Жиганска на подбазу на р. Оленек) стоя на вездеходе, подхватывал их и проливал кипяток через радиатор. Погода стояла ясная, солнечная, было не холодно, подмораживало только ночью, когда солнце садилось.

К обеду мы управились, вездеходчик сел за рычаги, отпустил тормоза, вездеход покатил вниз по склону и завелся.

– А поехали сейчас, чего ждать! – предложил вездеходчик. – Ночи светлые, дорога хорошая, настроение бодрое…

Мы оставили вездеход тарахтеть на малых оборотах, собрали снаряжение, покидали в кузов и тронулись.

Лед был покрыт снежком, который выпархивал из-под гусениц, русло слабо петляло и вездеход весело бежал вперед, приятно позвякивая траками гусениц. На коленях у меня лежала выкопировка с карты и аэрофотоснимки и я следил за маршрутом, чтобы знать, где мы находимся.

Так мы отмахали километров 30, когда «Сохатый» остановил вездеход.

– Что случилось? – спросил я.

– Движок «стуканул»… – ответил он.

Это было как гром среди ясного неба! «Вот же невезуха» – подумал я. Здесь требовалась не просто замена какой-то запчасти, нужно было менять сам двигатель.

Такое случалось в партиях. Двигатель снимали, вывозили на базовые поселки и отправляли в Батагай, где находилось руководство экспедиции и ремонтная мастерская. Из Батагая спецрейсом высылали движок на замену и забирали на ремонт «вышедший из строя». Или ремонтировали присланный и высылали его, если другой замены не было.