Предисловие или обращение к читателю
Читатель, салям! Да, будет благословлен Всевышний, что вложил в мою руку калям>1, убрав из нее то, что не всегда достойно правоверного мусульманина. Велик Аллах! И мы все дети его!… И каждому он пред начерчивает свой путь. Одних возвеличивает сразу и бесповоротно, они яркими звездами загораются на небосводе истории. Другим он определяет путь более тернистый и трудный. Первые ярко горят, но не все догорают в положенный Всевышнем срок. Другие тлеют на задворках истории, волею судьбы предначертанной свыше, ярко загораются, пройдя определенный отрезок пути познания жизни, отдавая эти познании окружающим.
Еще в незапамятные времена сказано мудрецом: «Постигнуть можно мир, постигнуть можно жизнь, но как постигнуть то, чем постигаешь?» Азия! О как много в этом слове необъяснимого и неимоверного! Как много прекрасного и гордого! Как величественны горы, как жарки пустыни и как холодны твои родники! О, Азия! Как много у тебя древних городов, древних мыслей и судеб!!! Азия! Как много нового, непонятного, определенном или данном витке истории.
Читатель! Мы все помним походы великого Искандера Двурогого! Мы помним хромого Тимура! Также мы не забываем о походах великого Кагана монгол Чингиз-хана в полуденные страны! Мы помним славные дела и завоевания чингизидов: Бату-хана, его помощников – Субудай Багатура и Джеби найона! Старые калмыки помнят, что такое плеть треххвостка, которой можно было убить волка! Старые узбеки помнят, что Фергана называлась спящей красавицей, и что войска Александра Македонского остановили кочевые племена сартов и яксартов в дельте Аму-Дарьи. А что ныне? Читатель? Неужели Всевышний отвратил свой взор от благословенной части земли, которая называется Азией? Где нынешние Навои, Фирдоуси, или им поклоняющиеся, ценящие их труды люди. Неужели иссяк поток знаний и мудрости Аллаха на эту благословленную часть земли? Взяв в руки калям, я твой покорный слуга, о читатель! Решил в данном повествовании попытаться отразить ход современной жизни Азии, а точнее ее маленького, но заметного для меня места моей Родины, Ферганской долины – это жемчужины Средней Азии со всеми ее многогранными событиями в масштабе бывшего Союза, в масштабе СНГ, в масштабе маленького кишлака и большого мегаполиса, как Ташкент или Москва. Эта повесть о людях и их делах, хороших и плохих, о добрых и злых! Итак, читатель! Мы погрузимся с тобой в мир людей и событий, которые живут среди нас, с нами, в нас…
– Все мы пыль! На дороге истории, которая сдувает нас на обочину, размахивая широкими одеждами событий, прошедших, настоящих и будущих…
Мерное журчание воды в канале и шуршание сухих веток камыша, на отвесном склоне глиняного отвала, смешались в причудливую мелодию среднеазиатской ночи. Когда утро еще не наступило, но легкий шелест камыша говорит о том, что рассвет близится. Звезды, отражающиеся в воде канала, причудливо мерцают в водяной ряби, как бы исчезая в глубине и вдруг снова появляясь… Вот послышался тонкий писк, это мышь полевка, чувствуя приближение дня, сзывает своих мышей в нору, по какому-то наитию, чисто материнскому, зная, что им пора домой и что они достаточно накормлены.
Буквально через несколько секунд над норкой на фоне уже начинающего сереть неба пролетела черная тень. Это филин, отдыхающий от ночной охоты на соседнем барханчике все-таки соблазнился возможностью под занавес ночи полакомиться. Но на земле возле норки уже никого не было, только белели несколько зернышек джугары. Не солоно хлебавши ночной хищник вновь вернулся на облюбованный бугорок и нахохлившись, стал присматриваться к окружающей его ночи.
Между тем все явственнее стали проступать отроги горного Шахимардана, в небе на фоне бледнеющих звезд стало появляться красноватое свечение, предвещающее появление древнего, как сам мир, светила.
Вдалеке слышался то отдаляющийся, то вновь тихо нарастающий рокот мотора работающего на поле трактора. В метрах двухстах от канала, по асфальтированной дороге, причудливо извивающейся между барханами, подобно гигантскому змею, показался свет фар. На мгновенье, осветив верхушки камыша, торчащие над отвалом, и летучую мышь, летящую вдоль канала, которая резко изменила траекторию полета и исчезла в предрассветной мгле, свет фар исчез также внезапно, как и появился.
Филин, проведя свой утренний туалет, и решивший, что пора и на покой, вдруг вскинул голову, украшенную крючковатым клювом, и внимательно стал прислушиваться к звукам, которые появились со стороны дороги…
Раздался резкий скрип тормозов, фары погасли, хлопнули дверцы, затем раздался щелчок, похожи на звук открываемого багажника. Послышался приглушенный говор, перемежаемый надсадным дыханием. Филин внимательно смотрел своими желтыми глазами в ту сторону дороги, откуда слышались звуки такие непривычные в язъяванской степи>2.
Между тем на склоне соседнего бархана появились два силуэта, которые волокли по песку что-то длинное и непонятное, издававшее звуки, больше похожие на стоны. Наконец незнакомцы уже вполне различимые в свете почти наступившего утра бросили свою ношу в заросли камыша.
Один из двоих, более грузный, сел на корточки перед водой и тяжело отдуваясь, стал плескать на лицо пахнущую утренней свежестью воду. Второй человек оказался молодым парнем, одетым в видавшие виды армейские галифе и пиджак, который очевидно поменял не одного хозяина.
Первый, как видимо старший, одетый в добротную кожаную куртку черного цвета и такого же цвета джинсы, с аналогичного цвета башмаками, имевший почти квадратный подбородок и внимательные черные глаза на одутловатом лице, вытирая руки носовым платком, произнес хриплым голосом, обращаясь к напарнику: «Ну что, Мансур? Скоро ты станешь обладателем достаточно крупной суммы? Купишь себе и джинсы, и куртку, и черный куйнак>3. Ботинки не покупай, у меня есть новые, я тебе их подарю. Да не трясись ты, как баба. Сказал тебе, все будет нормально. Пойди, принеси хороший тош>4», – продолжил он, доставая из внутреннего кармана куртки моток скрученной капроновой бечевы…
Напарник, одетый так несуразно, нервно сглотнул, нелепо взмахнул руками, приоткрыв рот, но так и не вымолвив ни слова, повернулся и побежал к накопителю, смешно вскидывая сапогами.
Дебил – промолвил оставшийся возле свое ноши.
Вместе с тем деловито достал из-за пояса маленький черный пистолет, поднялся на пригорок, глянув в направлении, куда убежал Мансур, левой рукой достал из кармана джинсов продолговатый цилиндрический предмет, привинтил его к стволу пистолета, взвел курок и на мгновение задумался. Затем, подойдя к свертку, пнул его в середину. С конца, лежащего ближе к воде, послышался стон, похожий на мычание. Удовлетворенно хмыкнув, человек еще раз оглянулся по сторонам и, прицелившись в ту часть свертка, откуда недавно было слышно нечто похожее на стон, выстрелил. Сверток вздрогнул и медленно стал сползать к воде, человек выругавшись матом, подтянут сверток ближе к отвалу, отвинтил глушитель. Послышался треск камыша с того направления, откуда должен был прийти напарник. Человек, нагнувшись, быстро юркнул в самую гущу камыша, заросли которого с наступлением света дня, казались не такими густыми.
