Глава 1. Яромира Руженова
Меня радушно приняли на корабле.
В ночь отплытия было очень весело. Ребята объясняли мне, что как здесь устроено. Столько новых слов, я с трудом что-то запомнила. Войко был на руле, остальные составляли ему компанию и периодически работали с парусами: только с теми, что на носу. Кливера, кажется. И ещё этот, как его… Стаксель, во! Надо же, вспомнила. Хотя так и не поняла, почему его полагается как-то по-особому называть. Просто потому, что это треугольное полотнище болтается над самой палубой, а остальные такие же вынесены за борт? Там ещё этот торчит, такой, длинный на «б»… Нет, не помню.
Основными парусами, на двух высоких мачтах, рулевой управлял сам с помощью проведённых сюда верёвочек и лебёдок. Над головой временами проносилось огромное бревно, которое матросы назвали гиком. Они травили байки, рассказывали о своих многочисленных приключениях.
Рихард сразу же удалился в каюту и в общении не участвовал. Время близилось к полуночи. Мне уже предлагали лечь спать, но я не хотела. Слишком сильные эмоции одолевали. Со мной же такое впервые. Я никогда нигде не бывала. Мама переехала со мной в Нова-Затоку, когда я была ещё совсем маленькой и ничего не помню о её родном городе. Войко, кстати, обещал, что мы будем его проходить и обязательно там остановимся.
Поскорей бы!
Совсем раззевавшись, я всё же согласилась пойти спать. Войко хотел меня проводить, но мне уже показали, как пользоваться гамаком и я отважно решила укрепляться в самостоятельности.
— Да там же наш доблестный шкипер, — с какой-то неприязнью заметил Радек. — Уж он-то её точно спать уложит, ага.
Мне стало немного не по себе. Ведь точно, Рихард ушёл в каюту и больше не выходил. Вряд ли он спать завалился, вампиры ведь существа ночные. И оставаться с ним наедине совершенно не хотелось, тем более укладываться с его участием.
Я поёжилась и спросила:
— А правда, что вампиры днём мертвы?
— Ещё бы! — заржал Радек. — Как заползёт в своё логово на рассвете, так до заката не разбудишь, точно труп. Сама увидишь.
— Лапонька, я всё-таки с тобой пойду, — сказал Войко, заметив мою неуверенность. — Эмил, прими руль.
— Не надо, — мотнула я головой. — Я его не боюсь. И мне всё равно придётся привыкать как-то с ним общаться.
— Боевой настрой, уважаю! — хохотнул Радек. — Если что, кричи, мы вмиг прилетим.
Ха-ха, блин.
Подошла к двери каюты, та была слегка приоткрыта, так что стучать не стала, но и войти сразу не решилась. Замялась у порога. Показная храбрость быстро выветрилась. Страшновато стало и во рту пересохло, а кожа немного похолодела. Но я взяла себя в руки. Ничего он мне не сделает. Теперь не сделает. Он же напоил меня своей кровью, обещал заботиться и всему научить. По сути, он мой новый опекун вместо отчима.
Почему же я всё равно так его боюсь?
— А ты не бойся, просто заходи, — раздался зычный голос.
Внутри всё ухнуло. Ну да, конечно, он читает мои мысли. Здорово, всегда мечтала делиться своим внутренним миром с окружающими.
Тихо скрипнув дверью, вошла.
Вампир развалился на тахте с горой подушек с вычурными восточными узорами и книгой. На мой взгляд, для чтения здесь было темновато, но ему хватало света от фонарей с палубы, который затекал в каюту через окошко. Непрошено нахлынули воспоминания о голой Анне, которая в испуге натягивала на себя простыню прямо на этом ложе.
Обесчещенная, зачарованная, покусанная…
Но беса ли ему? Вон, какой вальяжный, хмырь могильный…
— Только без оскорблений, — погрозил он пальцем, не отрывая взгляда от чтива.
— Не лезьте, пожалуйста, мне в голову, — вежливо попросила я, хотя внутри всё закипало, и присела на табуретку возле тахты. Смотреть вампиру в глаза я больше не боялась. С чего бы? Уж если он мои думушки через дверь слышит…
— Во-первых, дисциплина ума — важнейший навык как для молодых вампиров, так и для зараженцев, — щепоть ухватила уголок страницы. — Во-вторых, скоро ты научишься замечать, когда я это делаю. Да, не переживай. Заняться мне больше нечем, только отслеживать, какие глупости созревают у тебя под рыжими власами.
Страница перевернулась.
В потёмках глаза вампира оставались непроглядно чёрными и блестящими, как отполированные стекляшки.
— Я думала, у вас глаза чернеют только со злости или когда вы кого-то зачаровать хотите.
— Нет, — коротко пояснил любитель пыльных талмудов, снова перелистнув страницу.
Пришлось насупиться.
— Как будто это мне всё разъяснило.
Вампир вздохнул и отложил книгу, заложив страницу.
Да, какой кошмар: отнятый у семьи ребёнок требует внимания.
— Коли требуешь, — губа вампира чуть вскинулась в гаденькой ухмылочке. — Как сама думаешь, почему мои глаза такие красивые? — на меня воззрились два чернильных озера.
— Потому что вы порождение чистого зла? — я с вызовом вскинула подбородок и скрестила руки на груди.
— Может и так, — вампир отвалился обратно на подушки. — А может чёрный просто поглощает больше света, так что в темноте я вижу отлично. Возможно, мои глаза превращаются в сплошные зрачки. Или их наполняет первородная тьма, напоминающая о великом затмении, породившем бессмертных — как больше нравится. Ты же слышала про день Чёрного Солнца?
Я неуверенно кивнула.
— Отлично, приятно знать, что хотя бы основы разъяснять не придётся, — кровосос забросил руку за голову. — Ну, давай, спрашивай, коли неймётся.
— А сколько вам лет? — я решила воспользоваться оказией, раз не гонит взашей и сам разрешает.
— От рождения или со смерти? — уточнил вампир.
— И то и другое, — пожала я плечами.
— Сто восемь и восемьдесят три.
Я начала считать на пальцах, сбилась, начала заново.
— Пытаешься вычислить, в каком возрасте я умер? Разве в трактире тебе не приходилось сдачу считать?
Я помотала головой.
— Отчим деньги мне не доверял. И хорошо, если бы я кого обсчитала, то стоять мне на горохе или спину под розги подставлять. Так сколько вам было?
— Двадцать пять. Надо подумать о твоём образовании, балбесина.
— Я читать и писать умею, — обиделась я. — Меня сначала мама учила, а потом Анна. У нас даже книги есть — целых три!
— Надо же, целых три! — притворно восхитился кровосос. — Загляни в рундук. Нет, не тот, — он указал на другой, рядом с тахтой.
Ребята уже объяснили, что на корабле сундуки называют рундуками. Странно, но запомнить не сложно.
Опустившись на колени, я отбросила крышку и вытаращилась от изумления.
