Глава 1. Часть первая
– Виола, это катастрофа!
Я оборачиваюсь на оклик сестры.
– Меня уволят! Нет, убьют, – верещит, а я не понимаю, в чём дело. – Что я только наделала?
– Успокойся, Камилл, – встаю со стула, и иду к девушке, голос которой показался мне заплаканным. – Ты как всегда нагнетаешь.
Или нет?..
На её глазах наворачиваются слёзы. Лицо с каждой минутой все краснеет, а губы продолжают кровоточить от той силы, с которой старшая сестра прокусывает их.
И это не на шутку пугает меня. Она редко плачет, хоть и нежная. В исключительных случаях. В последний раз на похоронах матери, а что теперь?..
Но она не отвечает. Закрывает лицо ладонями и оседает на кожаный неудобный диван в ординаторской.
Меня не должно здесь быть, но мой рабочий день закончился, поэтому ничего плохого не произойдёт.
Сажусь рядом с ней, обвиваю за хрупкие и подрагивающие плечи.
– Я уверена, это мелкая проблемка.
– Мелкая?! – восклицает, убирая руки от своего лица. – Моя ученица вколола не тот препарат пациенту! Понимаешь? Не тот!
Я всегда думала, что сестра преувеличивает.
Но сейчас я понимаю… Нет. Это катастрофа.
Перепутать ампулы, миллиграммы – самое страшное, что может случиться в профессии врача. Как и поставить неправильный диагноз.
Из-за этого жизнь человека может внезапно прерваться. И это, безусловно, вина врача.
И хоть эту ошибку допустила подопечная Камиллы, вся ответственность всё равно ляжет на последнюю. Она не проконтролировала её.
И… Скорее всего, если пациент и выживет… Он имеет право подать заявление в суд. Лишить работы. Любимого дела. Ещё и придётся выплачивать за моральный ущерб. Деньги, которых нет.
Но, может, всё ещё не так плохо? И удастся договориться?
– Кому и что она вколола? В каком он сейчас состоянии?
Эти ходящие ходуном плечи и громкий всхлип обозначают одно – всё плохо.
– Кёлеру, – холодный пот прошибает всё тело. Волоски на руках встают дыбом, пульс учащается.
Это невозможно. Почему именно он?
– Препарат безобидный, но у Кёлера на него аллергия. Его сын меня убьёт и следом отправит за своим отцом, если он вдруг того…
– Почему она вообще была у него в палате? – восклицаю, резко вставая с дивана. Один вопрос – зачем?! – Как ты могла додуматься пустить практикантку в палату к такому влиятельному человеку?! Ты и меня к нему не подпускала!
Да, я только что окончила университет. Проработала в регистратуре около полугода, читала методички, хотела набраться опыта. Приехала к тёте в частную клинику в Германии, чтобы перестать записывать бабушек и дедушек на приём и искать медицинские карты по полкам! Хотела учиться.
Но ни сестра, ни тем более тётя не позволили мне взять ни единого пациента.
Я здесь полгода, а Лэнг… От силы пару месяцев!
Мне не то, что обидно, я в диком замешательстве!
– Не кричи! – я понимаю, что ей плохо и без меня, но не могу сдержать эмоции. Я из кожи вон лезла, чтобы заслужить их доверие! Но нет, я опять сижу на телефоне, иногда работаю «подай-принеси», но ни разу не сделала и банального укола. Хотя, чёрт!
Почему я сейчас думаю об этом, а не о том, что у нас в палате где-то умирает пациент из-за халатности врача?
– Так вышло! Поступил новый больной с ранением в ногу. У него была потеря крови! И пока я разбиралась с ним, поручила сделать Лэнг укол! Точно сказала, какой препарат колоть, но она…
Лоханулась.
– И что теперь?
Я пока отодвигаю свою обиду на задний план. Ладно, моё время ещё не пришло. У нас на кону жизнь влиятельного человека, из-за которого клинику могут закрыть.
В первую очередь пострадает материальная составляющая старшей Логиновой.
И, конечно, жизнь человека в опасности!
Как представлю, что из-за оплошности умрёт человек… Начинаю всех проклинать.
– Не зна-а-аю, – воет, и опять закрывает лицо руками. – Отключился двадцать минут назад. Откачать пытаются! Если не получится, Виол, я не знаю, что и делать…
Я не дослушиваю её истерику.
Встаю с дивана и вылетаю из ординаторской. Бегу по коридору в сторону палаты Кёлера. Вряд ли Камилла сейчас способна говорить. Лучше уж узнать всё самой.
Вся клиника стоит на ушах из-за этого инцидента.
Не успею добежать до нужной палаты, как слышу разъярённый голос какого-то мужчины. Впереди высматриваю молодого, что-то орущего человека и свою миниатюрную тётю, которая, сжавшись под криком, пытается ему ответить.
– Вы хоть понимаете, что наделали?! Мой отец умирает, а вы всего лишь приносите свои извинения?!
– Господин Кёлер, – Логинова не поднимает взгляда от пола, виновато опустив голову вниз. – Мы делаем всё возможное. Пожалуйста, наберитесь терпения. Медсестра, делавшая укол, обязательно будет наказана и с вашим отцом всё будет в порядке!
Я не рискую подходить в этот момент к тётушке. Её и так шатает из стороны в сторону. И хоть любопытство сжирает меня изнутри, остаюсь стоять чуть поодаль, прислушиваясь к их разговору.
– Я хочу увидеть эту безмозглую бабу и мерзавку, не умеющую поставить обычный укол!
Даже я сжимаюсь от этого крика. А я ведь стою неблизко.
– Х-хорошо, господин, если вы так желаете. Через полчаса, когда…
– Сейчас! – Логинова-старшая, как и я, чуть не подпрыгивает на месте от злых и яростных ноток. Тут же разворачивается, срывается с места и бежит в ординаторскую.
Я не думаю. Перехватываю её на полпути за руку. Заглядываю в глаза, полные отчаяния, когда она поднимает их на меня в испуге.
– Виол? Не до тебя! – отмахивается, и пытается бежать дальше. Не даю ей уйти. Вцепляюсь в рукав белоснежного халата.
– Тёть, что ты делаешь? – пытаюсь её остановить. Нельзя, чтобы Камилла шла к этому мужчине. Она у меня слабенькая, хрупкая. Особенно сейчас, когда гормоны берут верх. – Кама беременна. Ей стресс сейчас ни к чему. Ты ведь как врач всё это прекрасно знаешь!
Логинова резко останавливается, выдирает руку из моей цепкой хватки.
– И что ты мне прикажешь делать?! – я понимаю, что сейчас она на эмоциях, но я съёживаюсь. На меня давно никто не кричал.
– Я пойду, – выпаливаю, не раздумывая
Камилле нельзя. Она и так порой сидит на капельницах. Недавно развелась с мужем, и теперь будущая мать-одиночка. Стресс ей не нужен. У неё и так слабое здоровье.
Удивление и надежда мерцают в мокрых глазах. Сердце болит от этих слёз.
– Нет уж, сама пойдёт! – всё же решает и делает по-своему. – Какой бы я хорошей ни хотела быть тёткой, но, милая, это врачебная ошибка! Я должна это сделать, несмотря на то что она моя племянница! Тем более, Август знает Камиллу в лицо! Оставь!
И всё же она выдёргивает свой рукав.
Зло топаю ногой, раздражённо цыкаю и смотрю в хрупкую спину тёти, которая стремительно несётся по коридору.
Плохо дело…
Кама ранимая. Может и расплакаться, особенно сейчас, когда гормоны берут верх. И ничего не сможет ответить Кёлеру.
