...Жуткая Катастрофа уничтожила то, что нас окружало. Чудовищные встряски и огненная стихия сокрушили огромный город, перебив всех его обитателей. В огне, бездонных ямах, среди месива рухнувших небоскребов и вставшей дыбом земли, погибло все... Некому объяснить причины случившегося, некому прийти на помощь. Хлопья пепла и сажи за несколько месяцев укрыли плотным саваном гигантскую могилу. Среди остатков цивилизации бродили стаи небывалых, невесть откуда взявшихся чудовищ. Встречи с некоторыми из них превращались в кровавые стычки, где не следовало ждать, и нельзя было давать пощады. Город обратился в нескончаемую цепь подъемов и спусков, холмов и оврагов, опасных трясин и обманчивых укрытий. И не встречалось никого, кому мы могли помочь
...Это был чудовищный змей, выросший над травой почти на всю длину своего тела! Оцепенев от страха, мы с Натой застыли, подобно двум изваяниям… Казалось, даже дыхание замерло на время - присутствие этого монстра, готового к немедленному нападению, вызвало самую древнюю из реакций человека на опасность - способность замереть на месте, чтобы ни малейшим шевелением не спровоцировать хищника к броску!
Голова змея очень медленно поворачивалась от меня к Нате, и обратно. Тяжелый, невыносимый взгляд немигающих желтых глаз бесстрастно рассматривал, выбирая с кого начать… Через пару мгновений, я понял, скорее сердцем, чем разумом, что чудовищный монстр выбрал Нату!
... - Дар? Это имя? Или Сова тебе дал такую кличку?
- Мой муж не носит кличек!
Ната с некоторым вызовом бросила молниеносный взгляд на девушку. Я слегка растерялся - по тому, с каким пренебрежением и даже ненавистью на саму Нату посмотрела Шельма, становилось ясно - она стремится вызвать ссору. Но это не входило в наши планы… Возникшую паузу разрешила Тома.
- Ты не в курсе? Понятно…
- Что понятно?
Тома повела бровями, чуть улыбаясь Нате...
- Все понятно. Вы же из города.
- И что это означает?
- Ты что, с луны свалилась? То, что у нас мало мужчин!
...Зато за пригорком, в нескольких шагах от этой поляны, раздавались злобные, торжествующие крики. Мы переглянулись - сомнений в том, что это люди, уже не оставалось. Угар злобно и глухо ворчал, порываясь бежать на крики. Но мы побоялись идти напрямик, через поляну, и, по возможности стараясь не шуметь сухими ветками, в изобилии устилающими землю под ногами, короткими перебежками направились в обход, выбирая направление таким образом, что бы оказаться выше места происшествия. Крики не смолкали, и иногда к ним присоединялся очередной вопль ужаса и боли - там явно, кого-то истязали! Ната, дрожа от возбуждения, шепнула на ходу:
- Ты слышишь? Это женщина кричит...
Я не ответил, стараясь не зацепиться курткой об торчащие из деревьев сучья и полуобгоревшие ветви. То, что голос принадлежал женщине, я тоже понял... Вновь раздался полный отчаяния и боли крик, перекрытый улюлюканьем и злобным ревом множества хриплых и грубых глоток. Потом пронесся долгий стон, и на время все стихло. Затем послышались очередные крики, и мы различили в них полные ужаса мольбы:
- Нет! Нет! Не надо! Пощадите! Не надо! Делайте с нами, что хотите, только не убивайте! Не надо!
...От бессилия и отчаяния я заскрежетал зубами… Пузырь лопнул с громовым гулом, и у меня сразу перехватило дыхание. Он состоял из какого-то удушливого газа, и на несколько секунд все вокруг лишилось доступа кислорода! На мое счастье, откуда-то принесся порыв ветра, снесший ядовитое облачко на несколько десятков метров в сторону. Я задержал вдох, опустившись на землю и прикрыв лицо руками. Когда их открыл, пес, нелепо загребая лапами в воде, подплывал ко мне один. Девушки пропали. От сознания чудовищного несчастья у меня стало затуманиваться в глазах…
...Я не выдержал. Прижав ее к себе, стал покрывать поцелуями ее лицо, шею, волосы… Элина, сбивающимся голосом, произнесла:- Что ты делаешь… Что ты делаешь со мной... нами. Что ты, мой…
В соседнем отсеке послышался шум от лап, спускающегося в подвал, Угара. Элина вырвалась из моих рук и, закрыв лицо, выбежала прочь…
Могло ли все это пройти бесследно? Недосказанность, недомолвки, скрытое - а иной раз и не очень! - желание прикоснуться к волосам, коже Элины, вдохнуть ее запах… Я ощутил, что начинаю разрываться между обеими девушками, понимая, что такие отношения не приемлемы в принципе. Или же - приемлемы? Получается, Сова прав? Мой названный брат живет с двумя женщинами сразу, и его это вполне устраивает. До некоторых пор я воспринимал такое как-то отстраненно, как не имеющее отношения к нашей собственной жизни - хотя Ната, не по годам мудрая, а скорее, опытная, предупреждала, еще в самом начале… Сейчас она делала вид, будто все идет как обычно. И прекрасно видела, что происходит! Я ожидал взрыва…
...Это нельзя описать словами! Сразу несколько серых бестий ринулось к нам, прыгая по камням, через грязь и осколки треснувшей плиты. Я крутился как неистовый, одним чутьем угадывая, куда нанести следующий удар. Ната закрыла собой Элину и отбивалась топориком и ножом. Я видел, что силы девочки на исходе. Мы порядком устали, пока добирались до берега реки, потом получили изрядный пинок от погоды - это не могло не сказаться. К тому же, каждая из атакующих, имела почти столько же веса, сколько в самой девушке.
Жуткие резцы одной из тварей коснулись ее ноги. Ната, вскрикнув, упала на колени. Я, бешеным порывом, смел еще одну крысу с ее спины и отсек голову следующей. Сильная боль заставила закричать - серая хищница, улучив момент, набросилась со спины и сомкнула свои зубы на плече. Ната, так и не вставая с колен, всадила ей в бок нож до самой рукояти! Оставшиеся в живых отхлынули, и, сразу, на их место бросились все остальные! Жить нам оставалось считанные мгновения…
- Дар! - Ната отчаянно протянула ко мне окровавленные руки. - Ты обещал мне! Дар!
У меня помутилось в голове… Я поднял над ней меч…
...Элина раскрыла глаза и испуганно задышала, удерживая руки прижатыми к груди. На меня она старалась не смотреть…
- Ты еще боишься? Тебе страшно?
- Нет... - она едва нашла в себе силы ответить. - Только... Когда ты станешь... держи. У меня сейчас сердце выскочит…
Она и в самом деле, казалась на пределе… Наивная, выросшая в ласке, верящая в высокие, искренние чувства, и вдруг - страшные месяцы жутких, невозможных испытаний, голода, смерти. И, после всего - постель с мужчиной много старше себя. Наверное, я должен был быть намного нежнее, памятуя о ее неопытности…но я уже не мог себя контролировать. Девушка, еще никогда не знавшая мужчины, лежала передо мной, готовая стать женщиной...
...Мы успели добежать до входа, когда последний, израненный собратьями овцебык, хромая и припадая на задние копыта, попытался выйти обратно, игнорируя своих, сгрудившимся вперед обрывом, соплеменников. Я всадил ему стрелу в крестец, и еще одну, почти в упор, в правый бок. Череп сверху метнул копье - наша совместная добыча завалилась и загородила собой обратную дорогу. Туша быка должна была сослужить хорошую службу, сдерживая устремления стада, вернутся назад. Но овцебыки, несмотря на размеры, не обладали талантами Угара. Они потерянно мычали, то один, то другой подходил к обрыву, пробуя копытом, осыпающиеся камни и сразу шарахался назад. Двое или трое уже слетели вниз и насмерть разбились о лежащие возле ручья громадные валуны. Мы сгрудились в проходе. Стопарь морщился, почесывая колено - он свалился на бегу, и здорово его, зашиб, почувствовав боль только тогда, когда прошел первый запал. Мы примерно пересчитали попавшее в ловушку стадо. Около шестидесяти голов ожидало своей участи, считая и случайно попавших в западню джейров и даже обособленно держащихся пхаев. Возле них испуганно жались и более мелкие - этих мы даже не считали. Участь всех животных уже читалась в глазах мужчин и женщин, горевших азартом убийства. Но так было всегда. Их жизнью мы оплачивали свою, насыщая желудки мясом, согреваясь их шкурами... И все же - так ли уж нам это надо?