Возвращаясь домой, Женя свернула с Крепостной на улицу Водной Заставы. И пока она идёт не спеша, внимательно разглядывая булыжники мостовой, самое время представить нашу героиню.
Жене уже тридцать шесть, но своего возраста она не чувствует. Вообще о себе думает мало, заботясь лишь о том, чтобы ничем не раздражать окружающих, вниманием которых скорее тяготится. А потому и внешность свою старается снивелировать, растворяясь в живописном обветшании старого городка и дробном пространстве копи-центра, где она вот уже двадцать лет распечатывает фотографии и документы, снимает копии, обрезает, сшивает, меняет кассеты с тонером и чернилами, выдаёт заказы. По той же причине одежду носит серо-пёстренькую и покупает новую крайне редко, донашивая вещи до последнего, когда из них можно разве что делать половички.
Сотрудники ценят Женю за добросовестную работу, аккуратность и неизменно ровный характер. При этом, встретив на улице, не замечают – такая уж она неказистая: мышиного цвета короткие волосы, очень маленький рост чуть более полутора метров, невнятная фигура с полноватыми щиколотками и покатыми плечами. Но ведь даже у дурнушек есть достоинства. У Жени таким достоинством могли бы стать большие глаза бутылочно-зелёного оттенка, если бы не привычка смотреть вниз или вбок, щуриться и носить кепку с длинным козырьком.
Сегодня у Жени выходной, один из обычных выходных, которые она проводит в своём «маленьком королевстве», полностью отдаваясь заботам о его жителях: кормит, поит, устраивает свадьбы, переезды, решает территориальные споры, мирит расплодившиеся кланы. Вот и сейчас, наскоро забежав за пирожками и котлетами в «Бюргер-хаус», что на углу Крепостной, она мысленно готовит переселение подросших деток редкой белоцветковой бровалииEndless Flirtation в купленные зимой на распродаже керамические горшочки. Место уже выделено, для чего пришлось с уговорами и обещанием дополнительной подсветки передвинуть старожилку-фуксию вглубь комнаты, к шкафу.
Доставшаяся от бабушки квартира как будто специально создана для ботанического поселения. Три больших окна: два в комнате и одно на кухне, – выходят на юг и юго-восток, и никакие высотные дома не заслоняют свет. С чутьём бывалого архитектора Женя сооружает жилые кварталы для своих подопечных, устремляя их вверх, помещая ближе к стёклам, за чистотой которых она особенно следит, не допуская утечек редкого северного солнца.
Вот если бы у неё была дача, тогда с весны и до холодов она могла бы вывозить своих подданных на волю, где свежий ветер, дожди и насекомые естественным образом помогали бы процессу размножения, а так Жене приходится колдовать с распылителями, кисточками и пипетками.
Но дача – неосуществимая мечта. После смерти бабушки Жене пришлось сразу же устроиться на работу. Так что никакой профессии у неё нет. Хорошо, дальняя родственница, громогласная и властная тётя Аля – Алевтина Евгеньевна – взяла к себе в копи-центр, где Женя научилась быть полезной и невидимой. Денег ей хватает, даже удаётся немного отложить на отпуск, который ей всегда дают в феврале, когда временное затишье после новогоднего бума ещё не сменилось лавиной курсовиков и дипломов. И никто не догадывается, что она и сама бы выбрала февраль, чтобы посетить все окрестные выставки и ярмарки домашних растений, которым сезоны не указ.
Этому демаршу предшествует длительная подготовка: сбор информации, переписка с коллекционерами, налаживание обмена, резервирование покупок. После которых, с чувством вины, Женя перекраивает владения под новопоселенцев, пристраивает молодняк в хорошие руки и даже кое-что продаёт, всегда по дешёвке, успокаивая сердце тем, что не наживается на тех, кого любит.
А любит Женя только цветущие растения, и круглый год на трёх подоконниках, стеллажах и полочках что-то волнами вспыхивает, благоухает, наполняя квартиру оранжерейной прелью. Иногда она жалеет, что нет друзей, с которыми можно подстерегать роспуск белоснежных, словно фарфоровых, цветков орхидеи дендробиум нобиле, смаковать аромат, вспоминать прошлогоднюю напасть с грибком, поселившимся на листьях, радоваться нынешнему обилию бутонов. К тому же среди коллекционеров её привязанность к цветущему буйству – признак дурновкусия, там в чести кактусы и суккуленты, которые Жене своим накопительским и агрессивным характером напоминают мужчин. Кстати, что касается мужчин и вообще семейной жизни…
Но прервёмся на время, чтобы не пропустить встречу, которая вот-вот должна произойти. Потому что со стороны Северного вала преодолевает крутой подъём высокий мужчина, с озабоченным видом поглядывающий то на свою ладонь, то на номера домов. Сверяется с навигатором. Это приезжий, и зовут его… Как ни странно, его тоже зовут Женя. Но так его называют только мама и Вероника, остальные – Евгением Фёдоровичем. Ну, в крайнем случае, Евгением.
Женя замечает его первой и чуть кривит губы. Ну что здесь можно не найти, улица-то короткая! Вот она ускоряет шаг, чтобы ненароком не столкнуться с этим верзилой, но, приглядевшись, застывает с занесённой на ступень ногой. В этот момент мужчина устремляется к ней, и перед Жениным носом возникает туго сложенный путеводитель с красной фломастерной точкой посередине.
Сразу поясню, Евгений Фёдорович перепутал улицы Водной Заставы и Новой Заставы, находящейся неподалёку. Женя это тотчас заметила. Но перед тем, как направить туриста по адресу, ей предстоит сделать выбор. Потому что она сразу поняла: это тот самый человек. Вернее, совпадающий по ключевым параметрам.
Тут бы стоило поподробнее, но пока остановимся на главном: Жене никак нельзя упускать Евгения Фёдоровича. Ведь он первый, кто соответствует фото-роботу, даже очки имеются, а глаза за стёклами очков глядят так растерянно, что она окончательно решается. И вот, пока разворачивается карта, и Евгений Фёдорович следит за пальцем, плывущим по нарисованным улочкам, мы успеем прояснить ситуацию. Тем более что наши герои скоро уже двинутся к намеченной красным фломастером цели, на что уйдёт, как минимум, минут десять.
Так вот. Ровно год назад Женя стала болеть. Тошнота, головные боли, а главное, живот схватывало, мучили страшные рези. Врачи перекидывали её по кабинетам, пока не добросили до гинеколога. А тот (дядька пожилой и опытный) сразу в лоб: как с интимной жизнью? И прочтя на лбу же ответ, выдал заковыристую фразу: ты, мол, не дева Мария, святым духом не навеет, надо решаться, пока не поздно. И тогда Женя поняла, что он говорит о ребёнке.
