– Аккуратно, держись за поручни – женский голос говорит ребёнку под звук состава метро… Осторожно, двери закрываются…
– Отличная у тебя игрушка, сынок, правда?
– Давно хотел такой вагончик, со звуком и фарами. Как в настоящем метро! Мам, полежи со мной.
– Не спится? Завтра ты станешь совсем большим. Завтра твой первый школьный день. Засыпай.
– Я и так большой. Даже решил кем стану, когда вырасту.
– Дай, угадаю, сынок. Машинистом поезда метро?
– Да. Откуда ты знаешь, ма?!
– Я давно знаю, еще семь лет назад догадалась.
– Расскажи, почему.
– Меня тогда звали не мамой, а До-Ре-Ми…
До-Ре-Ми едва держалась на ногах после трудного дня, нескольких трудных дней, шатаясь в вагоне метро, словно в корабельной качке. Притихла среди таких же неприкаянных одиночек пассажиропотока, думающих о себе, о мире, о еде, которую надо купить, о цене на жильё, о работе, что съедает все время – время их жизни. Выдыхала, приходила в себя, мысленно прокручивала, как в фильмоскопе кадры из недавно произошедшего: беготня, суета, заклеенные лавочки, закрытые лица, глупые страхи. Но не эвакуация же, не катастрофа, не война. Стремилась быстрее обратно, на обломки «своей крепости» – домой, домой. Признавала, возвращается не со щитом, а на щите, но с новым знанием о Вселенной, о себе, прежде незнакомой, заглянув, кажется, до донышка… И плевать, что знакомые и родные её упрекают: чудачка и фантазерка. И не жаль, что мать снова ядовито припечатает: в семье не без перемётчицы, не живётся спокойно. А сестры тут же подхватят: выдумщица, перекати-поле. Да, родные умеют поддержать. Ну ничего, и это пройдёт, и это можно стерпеть. Главное, скорее туда, где раньше всё казалось неправильным – домой.
Под стук колес До-Ре-Ми растормаживалась, отвлекалась. Но мысли упрямо включали внутренний реверс. В который раз под их мельтешение фотовспышками возникала чехарда картинок: московские особняки, атланты, ленточные ограждения, маски, балаклавы, проблесковые маячки «скорых», скафандры, неон рекламы.
Иной раз, когда сам с собой не в ладах, нужно оказаться где-то далеко от себя привычного, от близких, которым не находишь сил противостоять, которые смирение твое перед ними принимают за слабость, за уязвимость, попытки сопротивления – за непримиримую враждебность, а отъезд и уединение – за бегство или предательство. Нужно оказаться далеко от происходящего в обыденной жизни, чтобы на расстоянии, совладав с противоречиями, вдруг заговорить точными, вескими словами и убедиться, что не изменила главному – истине, что поняла себя. Иногда отступить полезно. Так теперь складывалось у До-Ре-Ми и спасало ее то, что внутри теплилось, что жило, будто мельница: крутят жернова лопасти, не давая сползти к пропасти. А без того случилось бы совсем худое, о чем и думать страшно…
