ГЛАВА 1.
Хэтти получила дверью в лоб, и это было последней каплей в тот день. Прикладывая к здоровенной шишке носовой платок с завёрнутым в него льдом, она мрачно поклялась, что покинет Дом Исцеления при первом же удобном случае. Поклялась далеко не в первый раз и зная, что снова станет клятвопреступницей.
– Я бы ушла уже сегодня, сил моих нет, но сейчас уже слишком поздно, чтобы тащиться домой из пригорода, – ворчала она.
– Значит, не уйдёшь, – сказал брат-исцелитель Родорт, забирая у Хэтти платок со льдом и взамен прикладывая к больному месту руку. – Ничего, ушиб не такой уж сильный. Сейчас пройдет.
И брат-исцелитель слегка улыбнулся.
– Это всё Нила, – сказала Хэтти. – Выскочила из комнаты пациента, словно тот за нею гнался.
– Привыкай, Хэрриет, здесь такое случается. Хотя, разумеется, Нила не должна была проявлять резкость. От сестёр-утешительниц ждут несколько иных эмоций.
Родорт ещё немного помолчал и добавил:
– Хотя не могу осуждать.
И ни слова о пациенте. Хэтти поняла только по взгляду да полуулыбке: Нила не выдержала контакта. Дом Исцеления видал всякое, и не был нацелен на простых пациентов. Тут исцеляли магически одарённых, часто – попавших в непростую ситуацию, ещё чаще – оказавшихся на грани жизни и смерти. Но всё-таки Конуэя ничто не оправдывало. Это был самый грубый, самый отвратительный, самый нетерпимый ко всем тип во всём Видденгене, а может, и во всем мире.
– А я как-то даже и не подумала о том, чьей именно дверью мне прилетело по лбу, – виновато сказала Хэтти.
Брат-исцелитель убрал руку – в магии больше не было нужды. Хэтти коснулась лба, и не нашла там болезненной шишки.
– Когда прилетает по лбу дверью, меньше всего думаешь о том, чья это дверь, – сказал мудрый Родорт. – Ты можешь спать в своей комнате, тебе никто не помешает.
Хэтти только вздохнула. Здесь у сестёр-утешительниц были небольшие комнатки на первом этаже, но далеко не каждая ночевала в Доме Исцеления. Особенно если до дома было не так далеко. Родители Хэтти жили буквально через квартал! Но вот только бывать там девушка не любила. В Доме Исцеления про это уже проведали – среди чутких на эмоции сестёр и братьев сложно что-то утаить.
Так что Хэтти осталась ночевать, в который уж раз. Голова, конечно, уже не болела, да и усталость после исцеления прошла сама собой. Пациент Хэтти выписался, вряд ли кто-то ещё потребовал бы её среди ночи… Да, оставаться было совершенно необязательно. Но и домой не тянуло.
Утро началось с Конуэя. Он бродил по этажу сестёр-целительниц и заунывно выкликал:
— Нила! Нила!
Но никто не отзывался. Это потому, что Нила, скорее всего, ушла вчера домой, доведённая невыносимым пациентом. Хлопнуть дверью было в её стиле. Ну и авось на сей раз никому дверью в лоб не досталось!
Главная сестра-утешительница Глория Финн вышла в коридор примерно одновременно с Хэтти. Как всегда, безупречная – настолько, что закрадывались сомнения, а спит ли Глория. Девушки помоложе шутили, что она стоит в шкафу ночью, чтобы не помять своё идеальное одеяние. Да! Обычные люди ходят в одежде, а жрицы в храме, короли с королевами и Главная сестра Глория Финн носят одеяния. И делают это безупречно.
– Что произошло, лээрт Конуэй? – вопросила Глория.
Больной рванулся к ней из последних сил. Выглядел он плохо. Одетый только в рубаху до колен, с влажными, свисающими на вспотевший лоб волосами, бледный. Глаза безумные. Когда он пробежал мимо Хэтти, от него повеяло настоящим безумием. Хэтти поёжилась. Не хотелось бы ей быть сестрой-утешительницей такого пациента! Хорошо, что она еще не так давно в Доме Исцеления, и сложного больного никто ей не доверит.
Хорошо, что...
Конуэй вдруг вернулся на пару шагов и посмотрел на Хэтти. Та поплотнее запахнула наспех накинутый халат, хотя фланелевая рубашка была почти по-монастырски строгой и скрывала тело от шеи до щиколоток. Безумный взгляд окинул девушку с ног до головы, и Хэтти отшатнулась, встретившись глазами с огненным взором. Да, в светлых глазах Конуэя металось пламя. И боги не сумели бы помочь тому, кого оно опалит.
– Маг огня, – прошептала Хэтти.
Конуэй криво усмехнулся и протянул руку, словно хотел коснуться тёмных растрепанных волос девушки или её щеки. Но не успел: Главная сестра-утешительница уже была рядом.
– Идёмте, Гленнар, – мягко сказала она, беря пациента под локоть. – Вам здесь не стоит находиться, вы перепугаете всех наших девочек. А ведь вам надлежит защищать их от врага, а не создавать для них угрозу.
Конуэй вдруг всхлипнул.
– Враг силен, – сказал он.
«О чем это они? – удивилась Хэтти. – Никаких врагов и близко нет – не слышала, чтобы где-то сейчас бушевала война!»
– Давайте не будем никого посвящать в военные тайны, – уговаривала тем временем Глория. – Я провожу вас и помогу...
– Нила! Она убита? – мучительно выкрикнул пациент, обернувшись от конца коридора.
Хэтти не сдержалась и ахнула, потому что внезапно накатившее отчаяние Конуэя чуть не сбило её с ног.
– Нет, что вы, лээрт Конуэй, – сказала Глория с лёгким упреком. – Никто не убит, все в порядке.
Он вырвался из рук сестры-утешительницы и вернулся к Хэтти. Девушке бы скрыться у себя в комнате, но она замерла на пороге, и Конуэй схватил её в объятия. Ох, какой же он был сильный!
– Когда они придут за тобой, я всех убью, – доверительно сказал больной. – Ты будешь утешать меня?
Хэтти никогда так отчаянно не мотала головой, как сейчас, и это огорчило безумца. Пламя, которое было уже улеглось в его сумасшедших глазах, вспыхнуло вновь.
– Ты тоже не понимаешь! Вы все не понимаете!
Глория снова взяла его под руку уже решительнее и крепче.
– Гленнар, всё хорошо. Вам не придется никого убивать. Пойдемте, брат-исцелитель на вас посмотрит.
– Она не хочет быть моей сестрой-утешительницей, – с горечью, поразившей Хэтти в самое сердце, сказал Конуэй, уходя.
И Хэтти подумала, что он неправ. Она уже почти этого хотела. Боль пациента, его смятение и сумасшествие хотелось исправить. Наверное, впервые за то недолгое время, что Хэтти была сестрой-утешительницей, ей действительно захотелось кого-то утешить.
ГЛАВА 2.
Завтрак в общей столовой прошёл достаточно спокойно. Сёстры-утешительницы и братья-целители обычно мало разговаривали друг с другом, и тому было множество причин. Во-первых, всем надо было настроиться каждому на своих пациентов. У многих, опытных сестёр было по несколько больных сразу. Во-вторых, беседовать о больных с другими запрещалось, а о них поговорить хотелось больше всего. Ну и в-третьих, утешительницы уставали от общения в стенах Дома Исцеления.
Но уж если хотели поболтать – не оттащишь. И, когда к Хэтти подсела приятельница, Элиза, девушка только вздохнула: сейчас начнётся болтовня. Но сегодня подруга не торопилась делиться впечатлениями и сплетнями, а только попросила посидеть рядом с Хэтти. У Элизы было узкое личико, по-птичьи быстрые и тёмные глаза – воробушек, да и только! Или сорока.
