Социокультурная ситуация современной России сложна и противоречива. Идет интенсивный процесс обновления исторических знаний, в том числе и об истории Великой Отечественной войны, поэтому подготовленная монография представляется важной и своевременной.
Историография Великой Отечественной войны драматична, как драматична и сама война. Длительное время существовал запрет на многие архивные материалы, что ограничивало возможности историков. После XX съезда КПСС 1956 года начался период «рассекречивания» архивных материалов. Стали публиковаться ранее неизвестные документы, возрождаться лучшие традиции исторической школы. Это позволило историкам ликвидировать немало так называемых «белых пятен» по истории Великой Отечественной войны: с одной стороны, преувеличивалась роль отдельных личностей, находившихся в момент написания книг о войне у власти, с другой – за справедливой критикой культа личности Сталина возникла тенденция обесценивания всего того, что было создано раньше и связано с именем Сталина. Необходимость историографического исследования обусловлена рядом факторов:
Во-первых, не ослабевает интерес к этой грандиозной битве у простых людей. И это закономерно, так как Великая Отечественная война затронула судьбы каждой семьи бывшего Союза ССР. И люди вправе ждать объективного и правдивого изучения и освещении судьбоносного события. К тому же появляются новые поколения людей, которые о войне знают, в. основном, из литературы и кинофильмов.
Во-вторых, в последние годы резко повысился интерес к истории Великой Отечественной войны у писателей, журналистов, публицистов. При этом провозглашенный плюрализм некоторыми из них воспринимается упрощенно. Наряду с выявлением новых сведений нередко бездоказательно отвергается все то, что было создано ранее.
В-третьих, интерес к истории Великой Отечественной войны выходит далеко за пределы нашей страны. И нередко из-за рубежа слышатся «подсказки», как надо освещать ее события. Так, например, Р. Миллс в книге «Властвующая элита» пишет, что «нынешние историки не должны подходить к изучению своего предмета под углом зрения исследования цепи минувших событий… Они должны по-новому истолковывать прошлое… применительно к современным умонастроениям». Такие советы противоречат научному анализу, вносят элементы субъективизма.
Анализ показывает, что в 80–90 годы прошлого века появилось немало работ публицистического характера, в которых весьма эмоционально «разоблачили» историков в их будто бы «неправдивом» изложении событий войны, а также в «необоснованности» сделанных ими выводов. В стремлении обличать все и вся отдельные авторы не стеснялись в выражениях и, оценивая итоги войны, безапелляционно заявляли, что «воевали, не умея воевать» и победили «неправильно».
Попытки представить достоверность исторических знаний путем извращения реальности исторического прошлого чреваты серьезными последствиями. Правильно сказано, что если выстрелить в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки. Безусловно, среди историков могут и должны вестись научные споры. Нельзя также не признать, что история Великой Отечественной войны исследована далеко не полностью.
Постижение истины – процесс длительный и сложный. Исследователю требуется преодолеть односторонность и субъективизм, иметь совершенную научную методику, обладать точным научным инструментарием. Необходимо не только выяснить правдивость исторического факта, но и проанализировать совокупность взаимосвязанных между собою событий, уметь объяснить причины их возникновения и дать им научную оценку. При этом историзм не должен подменяться «политиканством» и «отсеиванием» фактов под углом зрения складывающейся на данный момент конъюнктуры.
История не только просвещает, учит, но и воспитывает. Она – коллективная память народа, обращенная как в прошлое, так и в будущее. «Настоящее совершается на основе исторического прошлого, воздействие которого мы ощущаем на себе».
Возникает вопрос, какое воздействие могут оказать на будущее поколение слова писателя В. П. Астафьева о том, что в годы Великой Отечественной войны не следовало защищать Ленинград от врага? Он пренебрег правилом: всякое прошлое достойно изучения и уважения, хотя и не все может вызвать восторг и радость. Этот писатель не затруднил себя работой в архивах и изучением воспоминаний людей, стоявших насмерть у стен города, и поэтому с удивительной легкостью смог произнести слова: «Миллионы жизней за город, за коробки? Восстановить можно все, вплоть до гвоздя, но жизней не вернешь. А под Ленинградом? Люди предпочитали за камень погубить других людей. И какой мучительной смертью! Детей, стариков…». Оставлять без внимания это заявление было бы неверно. И поэтому Астафьеву и тем, кто поддержал его, историк Д. Аль писал: «Сколь кощунственно и странно утверждение, что Ленинград – это «камень» и «коробки», которые можно было бы восстановить до последнего гвоздя. Ведь за годы, прошедшие после Великой Отечественной войны, под Ленинградом героическим трудом реставраторов и энтузиастов восстановлено только четыре пригородных дворца. А в Ленинграде были спасены от гибели сотни великолепных дворцов и уникальных особняков. Кто и когда восстанавливал бы эти «объекты», предназначенные гитлеровцам к уничтожению в первую очередь, – Эрмитаж, Зимний дворец, Смольный, Публичную библиотеку с 20 миллионами книг, Исаакиевский собор? Какими «гвоздями» это удалось бы сколотить?.Целью Гитлера являлся не просто захват Ленинграда, а уничтожение его. В приказе начальника германского Военно-морского штаба от 29 сентября 1941 года указывалось: «Фюрер решил стереть с лица земли Санкт-Петербург. Мы не заинтересованы в сохранении даже части населения этого большого города».
Было предписано, не принимать заявлений о капитуляции. Сдача Ленинграда врагу, таким образом, означала не сохранение его, а уничтожение вместе с жителями. Разрушение исторического самосознания народа очень опасно для будущего страны. Убить память народа, значит убить сам народ, сделать его рабом. Неслучайно гитлеровцы в захваченных ими во время оккупации городах разрушали и уничтожали исторические памятники. Без сохранения исторической памяти народа жизнь становится бессмысленной, варварской.
В историографическом анализе эпопеи Великой Отечественной войны авторы стремятся подойти к оценке достигнутого историками путем всестороннего раскрытия самого ее существа. Это была освободительная, священная народная война. Народы России, других республик бывшего Союза ССР осознавали, что в жестокой битве решалась судьба Отечества, их судьба, быть им свободными или порабощенными. Смертельная опасность, нависшая над страной, подняла весь народ, все нации и народности, все социальные и общественные группы на священную войну с фашистами. Был обеспечен мощный подъем национального самосознания народов страны, несмотря на негативное влияние деформаций в национальной политике.
