Вершину высокой дымчатой горы покрывала шапка белого снега. На отлогих склонах снег лежал неровными пластами. Плоская оконечность горы представляла собой каменистое плато.
Двое мужчин стояли на самой возвышенности горы и молча, оглядывали окрестности. Апрельский день был холодный, ветреный, поэтому оба зябко ежились, подрагивали от холода, подняв воротники своих пальто.
Неподалеку от подножия горы темнело своими водами небольшое озерцо, еще недавно, должно быть, скованное студеным дыханием зимы и похожее на снежную равнину, а ныне освободившиеся от долгого ледяного рабства. На поверхности его зеленой, подернутой мелкой рябью воды, кое-где еще были видны темные, пропитанные влагой, готовые вот-вот растаять, пористые корки льда. За озерком простиралась равнина с дачными домиками и садами, недостроенными коттеджами, опутанная линиями электропередач. В некоторых домах дымились трубы, и ветер доносил горьковатый печной дымок.
Двое молодых парней с мрачными лицами стояли на вершине горы и, морщась от холода, томились в ожидании. Оба работали планировщиками в проектном бюро частной строительной фирмы «Ранович и К». Их фирма занималась постройкой и оформлением офисов, магазинов, кафе, принимала заказы от частных состоятельных лиц. Здесь, на этой горе, у двоих сотрудников фирмы была назначена встреча с заказчиком, судя по всему, преуспевающей личностью, облюбовавшей эту возвышенность для постройки на ней своей загородной резиденции. Время шло, а клиент как капризная взбалмошная женщина запаздывал. Ледягин поежился, взглянул на часы и сплюнул от злости. Он ненавидел свою работу и не очень-то ей дорожил; ему до чертиков надоели капризы и причуды богатых клиентов. Ледягин презирал свою клиентуру, а потому при заключении договоров и оформлении подрядов на строительство рвал по максимуму, стараясь выжать из клиента как можно больше денег, не от жадности, а за вредность работы, которую он не любил.
– Странный вкус у нашего клиента, – сказал его напарник. – Местечко вроде бы неплохое, но на таком отшибе…
– Что тут странного? Нелюдим, отшельник и сторонится людей.
– Все равно странно. Люди с деньгами нынче строят виллы в городской черте. А этот, глянь, куда забрался?
– Значит, нетипичный человек с деньгами. – Ледягин снова взглянул на часы. – Запаздывает.
– Вон катит, наверняка, он.
По извилистой дороге, вдоль леса и садов, направляясь в сторону горы, ехала черная машина с темными тонированными стеклами, издали похожая на джип. Двое молодых парней с вершины горы пристально наблюдали за ее перемещением. Сомнений не было, машина миновала сады и на приличной скорости, преодолевая ухабы и кочки, приближалась к горе.
– Так, джип у него для поганых дорог, а по городу наверняка ездит на мерседесе, – проворчал компаньон Ледягина.
– Не будь завистливым, Костя, не все люди воры.
Черный «Паджеро», изрядно заляпанный дорожной грязью, остановился у подножия горы. Из него вышел высокий седой сутулый мужчина в сером пальто и темных очках, водитель – молодой здоровый парень в джинсах и кожаной куртке, последней лениво вылезла темноволосая девушка в длинном черном пальто и темных очках.
– Супершикарная машина, а вот и троица супершикарных кретинов, – ехидно заметил Костя. – Сливки общества. Брезгуют смотреть на мир без темных очков. Держу пари, что они их перед нами не снимут.
– Вон тот, седой, наш клиент, – сказал Ледягин, наблюдая за высоким седым мужчиной, который медленно и как-то вальяжно стал подниматься в гору.
– А эта пташка, должно быть, его секретарша, – с ухмылкой произнес Костя.
– Секретарь-референт по мафиозным делам, – усмехнулся Ледягин. – Ну что, давай спустимся, поприветствуем дорогих гостей.
– Да уж, придется заискивать, унижаться, вытягивать каждый рубль.
– Унижаться предоставь мне. У меня это лучше получится.
Они спустились вниз по склону и остановились на ровной небольшой площадочке, поджидая гостей. Трое из джипа не спеша взбирались в гору, попутно оглядывая окрестности и что-то обсуждая.
– Добрый день, – сказал Ледягин, когда седой мужчина со своей малочисленной свитой поднялся на горизонтальную горную террасу. – Меня зовут Сергей. А это мой помощник.
– Грачев, – представился Костя, кивнув головой.
– Добрый день, молодые люди, – с хрипотцой, растягивая слова, вежливо произнес седоволосый. Двое его спутников поздоровались невпопад, но весьма приветливо.
– Мы ваши планировщики, – внес окончательную ясность Ледягин, – в курсе вашего строительства. Так что, если какие вопросы – говорите.
– Как вы думаете, вот эти валуны на что-нибудь сгодятся? – спросил седой, рассеянно проведя рукой в воздухе. – Или эти глыбы придется скатывать?
– Можно скатить, – пожал плечами Сергей, – а если хотите, можно пустить на фундамент.
– Хочу ли я? – в раздумье произнес седой. – Да как вам сказать? – Он нахмурил лоб и стал водить взглядом, закрытым толстыми затемненными стеклами очков, по сторонам. Судя по линзам, очки были солнцезащитные и с диоптриями, а их хозяин близорук. На вид он выглядел лет на сорок пять. Седые волосы казались жесткими, как проволока. Настолько жесткими, что их не мог растрепать даже ветер. В выражении лица так же было нечто жесткое, хищное, ястребиное. Быть может, причиной тому являлся его горбатый крючковатый нос, а тонкие бледные и бескровные губы говорили если не об алчности, то о твердости характера, упрямстве и непреклонности. Окружающую панораму местности, открывающуюся с горы, он оглядывал цепко, медленно как горный орел, словно хватал ее взглядом. Лишь приятные интонации его хрипловатого голоса смягчали эти, в общем-то, грубоватые черты лица.
Его спутница, возможно, обладала отменной фигурой. Под длинным черным кашемировым пальто непросто было распознать округлости форм, изящество линий. Оставалось о них лишь только догадываться. Во всяком случае, девушка была стройна и высока ростом, узкие темные очки непроницаемо скрывали ее глаза. Свежая гладкая кожа лица, отсутствие дряблости и морщин свидетельствовали о том, что девушка еще молода. У нее был прямой аккуратный нос и пухлые губы. Лицо нежное, смуглое, словно она только что посетила солярий или недавно прибыла с теплых краев. Впрочем, иллюзия загара, возможно, создавалась слоем пудры или румян. В ее длинных распущенных пушистых темно-каштановых волосах от ветра творился полный беспорядок. Сергею понравилось в ней все кроме одного, что при запланированной встрече с незнакомыми людьми в этом безлюдном горном местечке, она поленилась снять свои темные очки, тем более что солнца не было и в помине. Сергей находил это проявление невежественным, неуважительным. Если седой не снимал дымчатые очки по причине своего слабого зрения, то девица, скорее всего, из-за своего высокомерия и пробелов в воспитании. Впрочем, в темных очках она, возможно, находила себя более загадочной и привлекательной для окружающих, чем без них.
