Этот роман я написал ещё в советское время, когда наш народ практически не имел никаких свобод. Но социальная справедливость в каком-то виде всё же существовала. Несомненно, нужно было менять наш строй и наше мышление во всём, потому что, то социальное устройство было эффективно только в военной обстановке. Но вот как мы его поменяли, и куда движемся сейчас? – об этом я часто задумываюсь.
Что нам даёт полученная свобода? Правильно ли мы ей распоряжаемся? И что изменилось с тех пор в нашей жизни?
Не потеряем ли мы совсем нашу духовность? Я всё же надеюсь, что будущее России связано с ней. Иначе без неё у нас не будет ни будущего, ни самой России. Нам нужно подумать, как нашу жизнь сделать духовнее и добрее. И чем быстрее будет происходить переосмысление жизненных ценностей, тем скорее мы сможем построить из России сильную, процветающую и духовную державу.
Автор
26.06.2013
Роман-житие Иисуса Христа между вторым воскресением и вторым вознесением
Посвящается 1000-летию Русской православной церкви
Mentre alcuni parlavano del tempio, Gesu disse: "Verranno giorni in cui, di tutto quello che ammirate, non restera pietra su pietra che non vada distrutta… Guardate di non lasciarvi ingannare. Molti verranno sotto il mio nome dicendo: Sono io" e "Il tempo e prossimo"; non seguiteli…". Poi disse loro: "Si sollevera popolo contro popolo e regno contro regno, e vi saranno di luogo in luogo terremoti, carestie e pestilenze; vi saranno anche fatti terrificanti e segni grandi dal cielo. Ma prima di tutto questo metteranno le mani su di voi e vi perseguiranno… a causa del mio nome. Questo vi dara occasione di render testimonianza. Mettetevi bene in mente di non preparare prima la vostra difesa; io vi daro lingua e sapienza, a cui tutti vostri avversari non potranno resistere, ne controbattere… Nemmeno un capello del vostro capo perira. Con la vostra perseveranza salverete le vostre anime".
(Luca 21, 5-19)
И когда некоторые говорили о храме, Иисус сказал: "Придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне: все будет разрушено… Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я, и это время близко: не ходите вслед им.." Тогда сказал Им: "Восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут большие землетрясения по местам, и гады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба. Прежде же всего того возложат на вас руки, и будут гнать вас… за имя Моё. Будет же это вам для свидетельства. Итак, положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить, ни противостоять все, противящиеся вам… Но волос с головы вашей не пропадёт, терпением вашим спасайте души ваши".
(Евангелие от Луки 21, 5-19)
Было уже за полночь, когда человек, закутавшийся в плащ, вошел в здание вокзала маленькой станции Восточно-Сибирской железной дорога. Струя морозного воздуха ворвалась вместе с ним в большую комнату, именуемую "залом ожидания", и растеклась под дубовыми скамейками между ног спящих и бодрствующих пассажиров.
Ожидалось прибытие ночного поезда. Никто, кроме дежурного сержанта милиции Макарова, не обратил внимания на вошедшего. В зале подслеповато горели две лампочки, освещая угол комнаты у закрытого буфета.
Человек некоторое время потоптался у двери и несмело направился к радиатору отопления в более освещенную часть комнаты. Как только он вступил в полосу света, Макарова словно током ударило.
"А ведь подозрительный тип", – подумал он. Сержанту как-то сразу не понравился этот человек. Он был одет не по сезону и выглядел странно. На нем был даже не плащ – грубая шерстяная ткань укутывала его худощавую фигуру. Часть этой ткани словно капюшоном прикрывала голову.
Человек, войдя в зал, стянул капюшон, и Макаров увидел его лицо. Сержант никак не мог определить национальности вошедшего. Если бы не странное одеяние, пассажир мог походить на еврея, но длинные спутанные волосы, черная борода выдавали в нем скорее цыгана. Но и это могло оказаться не окончательным определением. Цыгане носят шляпы, этот же ничего не имел на голове. На вид незнакомцу можно было дать лет тридцать пять-сорок. Но если его побрить, то он мог бы выглядеть моложе.
Человек, вероятно, замерз. Стоя возле радиатора спиной к сержанту, он грел красные озябшие руки. Взгляд Макарова скользнул вниз и … О, Боже! Милиционер рот открыл от удивления: незнакомец был бос. Красные, как у гуся, ноги стояли на холодном цементном полу. М-да, это заставляло задуматься. Если в тридцатиградусный мороз человек ходит босиком, то что это значит?
Макаров судорожно пытался припомнить все последние циркуляры о побегах заключенных, стараясь мысленно сравнить облик незнакомца с фотографиями преступников, разыскиваемых уголовным розыском. Но ничего похожего он не припомнил, и все же в голове сержанта что-то не укладывалось в стройный логический порядок.
"Подозрительно! Все это очень подозрительно, – твердил себе под нос Макаров. – Все это неспроста. Необходимо проверить документы".
До прихода ночного поезда оставалось еще полчаса. Макаров решительно шагнул к незнакомцу и положил ему на плечо руку. В момент соприкосновения с одеждой задерживаемого он ощутил такой сильный удар, что даже язык прикусил. Что это? Разряд статического электричества?
Незнакомец медленно повернулся, и его проникновенный взгляд встретился с глазами милиционера. Еще одна деталь неприятно поразила наметанный глаз Макарова. Ему приходилось часто хватать бродяг, и делал он это с некоторым чувством брезгливости, особенно когда дотрагивался до их грязной одежды, часто изобиловавшей вшами. Ссадины и ранки, полученные при задержании бродяг, долго не заживали. Одеяние же незнакомца было чистым, как будто он только что стянул отрез материи с прилавка магазина. От него исходил даже какой-то благоуханный запах. Версия о краже в магазине мгновенно запечатлелась в профессиональном мозгу Макарова.
– Гражданин, пройдемте, – властным, не допускающим возражения тоном произнес сержант.
При его резком голосе проснулась бабка в валенках и перекрестилась. Девушка в клетчатом платке с испугом посмотрела на милиционера и человека в плаще.
Гражданин покорно последовал за сержантом. Пять-шесть человек смотрели им вслед.
– Сцапали голубчика, – злорадно сказал мужчина лет пятидесяти в полинявшей телогрейке. – Должно быть, вор. Или кого-нибудь укокошил.
Но его предположение не нашло сторонников среди пассажиров.
– Какой там вор, – возразил человек в очках, средних лет, похожий на сельского учителя, – разве не видите, самый настоящий бродяга. Развелось этих бичей.
