Нике снился кошмар – безмолвный вязкий мрак, в котором двигались бесшумные тени, стараясь затащить ее в черную бездну. Подобно русалкам, они выныривали из темных глубин и, осклабившись, тянули Нику за пальцы ног, чтобы утопить ее. Она проснулась с резким вздохом и болезненно прищурилась на яркий свет.
Ника не запомнила, что именно ей снилось, и это необычное ощущение неспособности вспомнить было и жутким, и освобождающим одновременно.
Она неуверенно пошевелила пальцами ног, рук, потом – ладонями, как будто выходя из комы. Когда ее глаза наконец привыкли к свету, Ника обнаружила, что она в просторной залитой солнцем спальне, окрашенной в бежевые и розовые тона. Над головой лениво вращались лопасти темного деревянного вентилятора. Сама она была словно упакована между одеялом и матрацем, как письмо в конверте.
Нике не в новинку было просыпаться в новом месте. В прошлом с ней такое случалось десятки раз: новое жилье, аренда по случаю, затхлые гостиничные номера… Ах да… еще ее милая комнатка в общежитии Вилдвудской академии. Но всякий раз это было прямым результатом действий матери – неоплаченного счета, разрыва отношений, отправленного без ведома Ники заявления в школу…
Ника свыклась уже со швыряющей ее к неизведанным берегам непредсказуемостью матери; однако до сих пор ей не доводилось просыпаться невесть где, даже не зная, как она туда попала.
В одно мгновение ее охватила острая паника, и Ника словно ошпаренная вскочила с кровати. В ответ на резкое движение вспыхнула дремавшая мигрень: боль обрушилась жгучим каскадом, сопровождаемым ритмичным грохотом и вибрацией. Ника прошипела в пустоту комнаты длинную череду проклятий. Где она, черт возьми, находится? И как она, черт возьми, сюда попала?
В комнате стояли деревянный шкаф с резными дверцами, ночной столик и тумбочка в том же стиле. Французское окно до пола. В углу высокое деревце в горшке, на стене большой металлический крест бирюзового цвета. Через арочный проход виднелась выложенная плиткой чистая и красивая ванная комната.
Ника пересекла комнату и выглянула в окно. За стеклом раскинулся ухоженный парк с кактусами, цветниками и кустарниками. Изразцовые дорожки тянулись по земле коричневыми нитями, соединяя декоративные озерца и белые статуи.
Все такое яркое! Все такое живописное!
Но Ника не доверяла подобной красоте. Уж этому-то ее в Академии научили. Замечательная частная школа предоставила ей все якобы даром, но на самом деле – только потому, что они намеревались похитить ее талант и продать его по самой высокой цене. Ей вспомнилось, как Академия хотела передать ее способности Заку. Сейчас она, конечно, понимала, что Вилдвуд покушался на ее фотографическую память.
Зак. В последний раз она видела его, когда парня тащили в лимузин.
Где он сейчас? Все ли с ним в порядке? Ника закрыла дверь этим мыслям в своей голове. Зак сейчас был вне пределов досягаемости. Не рядом. Пока еще не рядом.
Вдали виднелась стена, ограждающая всю территорию. За стеной раскинулась пустыня, автострада и что-то еще мерцало вдалеке – возможно бензоколонка.
«Я в закрытом комплексе», – эта мысль прорезала еще немного сонное сознание, как сверкающий луч солнца густую траву. Тошнота подкатила к горлу. Ника бросилась в ванную и стала, жадно глотая, пить из крана. Большие глотки воды тяжело падали в желудок.
В зеркале она увидела свое отражение в ореоле светлых вьющихся волос – спутанных и грязных. Темные мешки под серыми глазами. Ника выглядела бледной и болезненной. Она плеснула в лицо холодной водой, затем подошла к резной двери. Прислушалась.
Полная тишина.
Ника чуть приоткрыла дверь, с облегчением обнаружив, что она не заперта, и выглянула в щель. Длинный белый коридор с целым рядом резных дверей, растений в больших горшках и украшенных подушками скамеек тикового дерева.
Ника услышала шаги. Она осторожно притворила дверь и стала смотреть в замочную скважину. Мимо прошел солидный мужчина с идеальной осанкой, одетый в черную рубашку и брюки, напоминающие униформу. Ника затаила дыхание, увидев пистолет в кобуре у него на бедре, как раз перед тем как незнакомец исчез, повернув к лестнице в конце коридора.
Это охранник, поняла Ника. Она выждала несколько секунд, чтобы убедиться, что он не вернется, а затем стала осматривать комнату в поисках своего потрепанного рюкзака. Найдя, занялась ревизией своих пожитков; ее пальцы проворно пробирались сквозь вещи: вот старая вилдвудская форма, испачканная грязью во время лесного побега, когда она, Саймон, Зак, Квинн и Стелла вырвались из дома школьной медсестры Смит. Ника неосознанно коснулась того места на плече, куда медсестра всадила дозу транквилизатора. Крошечная ранка на плече до сих пор побаливала.
Ника запустила руку глубже в рюкзак и обнаружила красную книжечку с шифрованным текстом, которую похитила у директора, когда они с Саймоном и Квинном проникли в канцелярию. Потом, в туннеле она остановилась и спрятала книжечку под продранной подкладкой на дне рюкзака – так, на всякий случай. Ника убедилась, что книжечка на месте, затем затолкала ее обратно, поглубже, в секретное пространство между слоями ткани.
Ее пальцы замерли на деревянном кольце, которое вырезал для нее Квинн, и кулоне-монетке, что подарила ей Магда, домоправительница из Вилдвуда, перед первым Никиным показом. Сердце защемило при воспоминании о Магде. Магда и соседка Ники по комнате, Стелла, мертвы. Убиты Вилдвудской академией. Ника никогда больше не увидит их. Горло перехватил спазм. Ника спрятала дорогие ей безделушки. Нет времени. Сейчас на это времени точно не было.
Наконец она вытащила фотографию покойного отца и его армейских друзей, которую Зак подарил ей на прошлое Рождество. Больше в рюкзаке ничего не было, кроме разряженного телефона, который оставался бесполезным.
Ника уставилась на фотографию отца, пытаясь сообразить, что ей делать дальше. Сердце заныло знакомой скорбью, прежде чем ее взгляд скользнул на другого человека в кадре. То был настоящий Чед. Чед, за которого выдавал себя байкер, чтобы затащить ее в туннель. Тот байкер, который застрелил охранников Вилдвуда прямо на глазах у Ники и ее друзей. Он разлучил девушку с Интегралом, Эмбер и Квинном, а затем привел к туннелю контрабандистов. Все для того, чтобы притащить сюда, в это место, чем бы оно ни оказалось.
