«Эх, Валек», – щурясь от солнца, вздыхал Вася. Он сидел на крыльце бани, недалеко от большого двухэтажного деревянного дома.
Весеннее солнышко светило в глаза, словно хотело вытащить Ваську из себя, отвлечь, поиграв с ним в жмурки.
«Кто бы мог подумать, что я буду сидеть на твоем месте, жить в твоем доме с твоей…» – продолжал размышлять Васька так же, как продолжал безуспешно бороться с лучами света и всматриваться вдаль.
А солнце никак не унималось. Дневное светило не давало разглядеть страдальцу выцарапанную на зеленом деревянном заборе надпись. А когда-то ограждение было бордовым. Это их рук, Васьки и Валерия Николаевича, дело. Теперь Васька прищурился от нахлынувших приятных воспоминаний.
На самом деле он хорошо помнил эти буквы и мог даже на них не смотреть. Достаточно было просто закрыть глаза – образы появлялись сами. Он помнил каждый штрих, каждую стремившуюся сбежать извилистую линию, которую мальчишки пытались вернуть на место. Он бы и в кромешной темноте нашел это место и эти «милые каракули», как нежно называл их Валерий Николаевич.
Часть доски, на которой жила надпись, отсутствовала.
«Осталось только ВВ», – думал Васька. Краска на досках немного облупилась, а уходя, так цеплялась за жизнь, что вырвала «+», который был выведен между буквами.
«Да так даже лучше. Теперь они совсем близко друг к другу. Или это бессовестное облезлое пятно словно пропасть? – Васька мучительно прикрыл глаза. – Нет, не пропасть, просто стерлось все лишнее, чтоб ничего нам не мешало быть вместе… хотя бы тут», – отвечал себе он.
Вдалеке показалась знакомая машина. Васька открыл глаза.
«Коля…» – улыбнулся Васька.
Вот уже заборные часовые расступились, приветствуя и пропуская «ауди» серебристого цвета. Машина протиснулась. А вместе с ней зашла радость. Вася всегда любил Колю, даже когда он, Вася, не был частью этой семьи.
Маргарита тоже услышала шорох шин и выглянула из-за двери. Коля вышел из машины, махнул рукой Маргарите и быстрыми шагами подошел к Ваське. Потискал его, такого тепленького от солнышка.
– Ну как ты, Василек? – ласково произнес он, затем перевел взгляд на Маргариту и уже стремительно направился к ней.
Через пару секунд Николай стоял возле жены.
– Теперь твоя очередь. – Коля нежно обнял Маргариту и поцеловал.
Они всегда мило приветствовали друг друга и еще теплее прощались. Затем Коля проскользнул в дом.
«Сейчас и меня пригласят», – прикидывал в голове Васька.
– Ва-а-ася! Пойдем кушать! – позвала Марго, кутаясь в теплую серую кофточку.
«Тепло стало, сегодня без куртки вышла», – обратил внимание Васька. Жизнь на улице научила его наблюдательности. В зависимости от погоды Маргарита меняла только накидки. На ногах в любой обстановке – зимой, весной, осенью – были прозрачные резиновые тапочки с цветочками. Но если было очень холодно, то, чтобы не заболеть, она заботливо утепляла ножки носками по сезону: в стужу – толстенькие, при легкой прохладе – тоненькие хэбэшки. Только летом она выгуливала босые ножки.
«Меня зовет… наша Марго. А ведь были времена… даже злилась на меня она. А теперь мы вместе».
Стоит Маргарита на крыльце. Терпеливо ждет. Знает, что Вася пойдет медленно, рана в теле заставляет замедлять движения. А та, что на сердце, заставляет и само время идти медленнее.
– Да иду я, иду, – бормотал Васька, пока подходил к крыльцу, где встречала его Маргарита. Он поднялся по ступенькам и остановился в нескольких шагах от нее. Она стояла и никуда не торопилась, нежно и печально смотрела то на Ваську, то на банное крыльцо. Вася тоже обернулся.
«Да, вчера мы там сидели вдвоем с Валерием Николаевичем», – вновь загрустил он.
Васька вспомнил, что вчера был такой же солнечный день. Он предложил Валерию Николаевичу поиграть:
– Валек, пойдем ловить солнечных зайчиков.
– А я, Васька, ловлю. Спиной только. Это медленная охота на живца. Придет время, и заяц, да такой упитанный, сам на меня напрыгнет. И тут уж я его не отпущу. Будем вместе с ним сидеть.
– Да ты не Валек, ты Валенок! – засмеялся Василий.
– Не Валенок. А Валерий Николаевич так-то, – с фальшивой обидой ответил Валерий. – Так меня величают домашние. Ты же знаешь, что я Визард по паспорту, – важно, но мягко продолжал Валерий Николаевич.
– Да это все Коля. Я помню. Из-за него ты стал Валерием.
– Так и было. Но мне так больше нравится.
Это было до, а сегодня – после.
Маргарита, глядя, куда был направлен Васькин взор, тяжело вздохнула:
– Ну пойдем, Вась.
Рядом с Марго было тяжело и легко одновременно.
«Нужно держаться рядом», – подумал Васька.
Васька, поворачиваясь к Маргарите, коснулся взглядом номера отдыхавшей с дороги машины.
«Три „В“. Где же ты маленькая беленькая „В“?» – размышлял Вася.
– Ва-а-ась, – вывела его из раздумий Маргарита. – Пойдем?
Васька подошел к двери, куда уже отступила Маргарита. В это время выглянул Николай:
– Где там наш Василий Николаевич? (При этих словах Марго печально улыбнулась.) – Заходи, Василек, заходи, сынок. Пошли обедать.
И Васька подошел к своим. Потерся им о ноги. Марго присела и протянула к Ваське руки. А он, накрутивши хвостом положенное число оборотов, скользнул в ее объятия.
«Люблю ее, Марго. Нашу с тобой Марго», – промурлыкал Васька.
