Последнее в двадцатом тысячелетии лето приближалось к концу… Весь год газеты пухли от предсказаний, а телевидение, пока что с успехом заменявшее компьютеры, лепило мистические сюжеты как ребенок в песочнице – куличики. Маленькие кнопочные телефоны были фантастикой. Люди верили в чудеса.
Стоял самый роскошный и загадочный месяц года – август. Наступило полнолуние, его первый день – а их, как известно, три.
Под гипнотическим оком луны в пригородном редколесье одиноко высился трехэтажный особняк в готическом стиле. Что это за постройка, точно никто не знал, а слухи ходили разнообразные: от замка местного графа Дракулы до партийной дачи секретного назначения.
Минуя железнодорожную станцию, к особняку вела разбитая дорога, упирающаяся в железные ворота. У крыльца дома в каменных вазонах упоительно пахла петуния. Зеленая шуба девичьего винограда укрывала строение вплоть до одинокого окна мансарды, распахнутого настежь.
В комнате было темно, но луна уже кралась по краю крыши, готовясь заглянуть в окно.
Настырные виноградные лозы присутствовали и здесь, в комнате – увивали в виде позеленевшего бронзового орнамента поверхность старинного зеркала. Выпуклые виноградины, выточенные из бледно-зеленого оникса, казались живыми.
В зеркальной глубине отражалось пугающе странное лицо девушки в черном балахоне.
– Ну что же! Будем надеяться, что все получится… Правда, сестричка?
Густо обведенный черным карандашом глаз на простынно-белом лице ободряюще подмигнул: «Отступать некуда!»
Лиза вздохнула и плотно сдвинула черные губы – их пришлось красить фломастером, так как соответствующей помады не нашлось. И где только Лара брала всю эту дрянь?
Лиза была примерной девочкой и никогда не пользовалась косметикой. Вздохнув, она еще раз перечитала сообщение, недавно полученное от сестры Лары.
«Лиза! Мои подозрения верны. Максик что-то задумал. Сегодня он привел меня к своей тете. Притворяется добренькой, сама злая. Спрашивала про наше зеркало. Как оно открывается? Я и ляпнула – а в полнолуние через окно. Я пошутила – как оно может открываться? Зачем ей наше зеркало??? Они с Максом вышли, а я тебе пишу. Если я не вернусь, сделай так…»
– Если я не вернусь… – повторила Лиза черными губами.
В ответ на эти слова где-то далеко замяукала загулявшая кошка.
Ее вопли потонули в шуме приближающейся электрички, отходящей от станции.
В следующем сообщении шли указания – когда и что делать.
Накраситься как Лара – точь-в-точь. В первую ночь полнолуния сесть перед зеркалом, ожидая, пока луна доползет до окна. После этого повернуться спиной к поблескивающей зеркальной поверхности, оказавшись таким образом между реальным и отраженным ночным светилом. Внимательно смотреть в окно и ждать… А чего ждать-то? На этом сообщение обрывалось, видно сестре кто-то помешал закончить.
«Давай, луна, ползи! Зеркало близко…»
Внезапно она услышала тихий шелест. На зеркале словно бы оживали бронзовые листья… Как же они громко шелестят! Нет, это за окном… Шаги???
Огромная бледно-желтая луна первого дня встала за ее спиной, в окне. Лиза резко развернулась: шаги стали слышны гораздо отчетливее.
– Эй! Там кто-то есть? Лара! Я сделала все, как ты велела!!! Кто это?!
…
Лизина сестра-близнец Лара пропала несколько дней назад, и куда она подевалась, никто до сих пор так и не узнал. Родители, Родион Юрьевич и его жена Рина обратились в местное отделение.
На лице правоохранительного работника явственно читалась тоска по несостоявшимся выходным. А тут еще нервные папаша и мамаша ищут совершеннолетнюю дочурку!
– Погуляет – придет, – грустно уверил их работник. – Знаете, сколько вас, таких, каждый день приходит? Еще трех дней не прошло, кстати. А я должен что, подступиться принципами?
– Она никогда! – в отчаянии воскликнула Рина, не замечая странного речевого оборота – «подступиться принципами»…
– Никогда не пропадала, – добавил Родион, кашлянув.
– Не гуляла! – поддакнула мать.
– Фото! – сурово дыхнул на родителей служитель органов. По телевизору начинался финал футбольной лиги. Дома в холодильнике томилось пиво.
– Вот! – Родион торопливо сунул под нос тоскующего работника нечеткую карточку с изображением бледнолицей встрепанной девицы с черными губами.
Тот посмотрел на родителей так, что в его глазах можно было без труда прочесть множество интересных выражений, потом покрутил у виска натруженным писанием бесконечных протоколов пальцем.
– Погуляет – придет, – не очень уверенно вымолвил правоохранительный труженик.
– Впрочем, не будем полагаться на авось… – сурово сдвинув брови, возразил он сам себе. И неожиданно добавил:
– На авось и надысь.
Родион хотел его поправить: «не надысь, а небось», но только рукой махнул…
В итоге заявление дежурный все же взял, правда фото сомнительной девицы пришпандорил к верхнему углу служебной бумажки и все это надежно спрятал в стол.
Родион Юрьевич и Рина, верящие в могущество местного сыска, стали ждать результатов. Лиза в тот же день получила от сестры два сообщения, пересланных с помощью маленького кнопочного телефончика. Эти удивительные для тех времен гаджеты появились у сестер недавно.
Увлечение Лары замогильной мистикой, так называемыми «готами», страшно раздражало Лизу, но сделать она ничего не могла. Девочки постоянно спорили по вечерам у себя в спальне на третьем этаже…
– Лара! Ну пойми, это же просто тупая молодежная субкультура! Этой фигней маются те, кому делать нечего. Нет никаких вампиров и оборотней, а есть телесериалы для духовно недоразвитых.
– Ой, а ты у нас такая развитая! Скучная ты. Слишком правильная. И не любознательная.
– Просто я увлекаюсь нормальными вещами.
– А ты глянь, что я нашла! Наши предки тоже увлекались. И, кстати, тогда это тоже считалось для этих… недоразвитых. Пошли, покажу!
Они на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, спустились в холл. Лара подошла к секретеру, стоявшему недалеко от выхода.
– Ты там рылась? – удивилась Лиза, – родители выбрасывать его хотят, хлам один.
– Вооот! А я что говорю. Не любопытная. Тут ящик заело.
Лара вцепилась в край покосившегося ящика черными лакированными ногтями.
– Вот черт! Помоги.
Лиза подошла к сестре, покачала головой и дернула ящик, расположенный выше. Тот вылетел из своего гнезда и упал, рассыпав по полу квитанции, несколько мотков ниток и коробочку разномастных пуговиц.
Ящик, что был ниже, содержал множество черно-белых фотографий. Непривычно молодо выглядели Рина и Родион на этих снимках в спортивных костюмах среди каких-то полей. Мама почти такая же, как и сейчас – худая блондинка, немного сутулая. Глаза как у лисы – подняты к вискам, как будто их тугие косички, убранные под косынку, тянут… Папа сидит на корточках, патлатая челка закрывает ему обзор, щеки пухлые, похож на отъевшегося хомяка. Рядом – куча собранной картошки, сзади – ящики. Следующее фото в учебной аудитории: плакатного вида папа в рубашке с галстуком и комсомольским значком на лацкане пиджака. Крепенький толстячок. А вот они с мамой за столом, что-то пишут в тетрадях. Так это, наверно, в школе еще!
