Старый Грин тяжело вздохнул, покрутил в руках коробок ароматных цигар, и опустился на шатающуюся лавку. Мужчина понимал, что она скоро развалится, и каждый раз думал, что пора её, все-таки, починить.
Спустя секунду рядом с Грином плюхнулась Ляля и нетерпеливо поерзала.
– Деда, ну не томи, рассказывай уже!
– Ещё пару раз ты так прыгнешь на лавочку, и не будет больше никаких историй, – философски изрек Грин, проигнорировав внучку.
– Хорошо, значит я буду сидеть на холодной земле! Но я услышу эту историю именно сегодня! – воскликнула девушка и пересела на землю.
– Ладно уж, нетерпеливая моя. Слушай.
Грин поджег цигарку и начал рассказ.
"Существует легенда о городе, в котором живут летающие люди. Они ничем не отличаются от обычных людей: у них нет крыльев, третьей ноги или звезды во лбу. Они просто умеют летать…
Город этот не имеет ни названия, ни местоположения… Говорят, он тоже умеет летать."
– Кто говорит, дедушка? – перебила Ляля.
– Ты хочешь знать об этом городе? – спросил Грин, так пристально глянув на внучку, будто видел её насквозь.
– Хочу, – спешно закивала Ляля.
– Тогда слушай.
"И появляется этот город в одном и том же месте аккурат через 33 года. И по трем признакам можно понять, что скоро…
Первый – птицы пропадают. Они чувствуют, что скоро появится более крупный хищник, хоть и нет от него опасности, а поостеречься необходимо. Второй признак – гроза случится страшнейшая, и дождь будет лить больше суток. И третий – сгорит дом человека, что клятву нарушил и секрет рассказал.
Придет летающий город и откроет свою тайну другому, чтобы через 33 года история повторилась."
Грин замолчал, выбросил сотлевшую цигарку и зажёг новую, приложив к губам. Воздух наполнился густым запахом вишни.
– Красивая история, – мечтательно вздохнула Ляля. – Жаль, что всего лишь сказка.
Грин лишь махнул рукой и тяжело поднялся.
– Ладно, деда. Дело к ночи, скоро меня родители будут искать. Я пошла. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, внучка! Иди с Богом.
Ляля отошла на пару метров от дедушкиного дома и обернулась: Грин так и стоял у полуразваленной лавчонки, и такой у него был взгляд… Будто все дела в жизни он выполнил, и оставаться здесь больше не имеет смысла.
Девушка встряхнула головой, силясь прогнать непрошеные мысли, и сперва ускорила шаг, а потом и вовсе побежала.
А ночью началась гроза. Белые и ярко-голубые всполохи разделяли небо надвое. От силы грома, казалось, сотрясались окна. Ляля металась по широкой кровати, ей снился страшный пожар в доме деда. Старый Грин там спокойно лежал на кровати… Грудь его была неподвижна.
Ляля с криком вскочила и метнулась к окну. Сквозь плотную завесу дождя, еле-еле, но всё-таки проглядывалось ярчайшее зарево – пожар в доме Грина.
Это было немыслимо, невозможно, слишком сюрреалистично, чтобы быть правдой. Но тем не менее, это происходило.
– Мама! Папа! – закричала Ляля, забегая в комнату родителей. – Дедушкин дом горит!
– Ляля, не городи ерунды, на улице ливень! – пролепетал отец сквозь сон.
– Да, дочка. Это невозможно. Иди спать, – строго сказала мама, отвернувшись к стене.
Ляля бегом вернулась в свою комнату и рванулась к окну. Огней не было видно: только бесконечный дождь, раскаты грома и отблески молний.
Остаток ночи Ляля провела, как на иголках. Она была уверена, что ей не показалось. "Возможно, это был просто сон во сне?" – думала она, переворачиваясь с боку на бок. "Да нет, бред какой-то. Я видела то, что видела! До утра осталось всего четыре часа. Вот дождусь рассвета и побегу проверять."
Девушка не заметила, как уснула. Наступления рассвета она не заметила по одной простой причине: дождь так и не закончился. Он продолжал лить, будто оплакивая или… привечая кого-то.
Сладко потянувшись, девушка вскочила с кровати. "Вот черт! Уже 11:33! Как я могла проспать! Дедушка!" – думала она, лихорадочно натягивая на ноги узкие голубые джинсы и черную футболку.
– Черт! Дождь не закончился! – воскликнула Ляля, взглянув в окно. – Ай, плевать. Не сахарная же я, в самом деле! Не растаю!
Сделав глубокий вдох, девушка побежала к дому Старого Грина. Холодные капли били по щекам, стекали за шиворот, но Ляля бежала и бежала, пока, наконец, не остановилась перед ним – огромным пепелищем, ещё вчера бывшем домом ее любимого дедушки.
