Самолет набрав максимально возможную для него высоту, летел над облаками, его двигатели перестали реветь и перешли на ровное и монотонное урчание. За бортом было минус пятьдесят, а внутри салона комфортные плюс двадцать два. Единственный пассажир самолёта сидел в большом, белом кожаном кресле и наблюдал за заходящим солнцем и игрой света в облаках, что закрывали землю под самолётом. Пассажир был высок, худощав, с небольшой сединой на висках, был одет со вкусом и дорого, в его руке был бокал шампанского, но напиток уже не играл пузырьками, поднимающимися в верх по бокалу, он нагрелся в руке и перестал быть изысканным. Праздновать было нечего, хоть пассажир и любил шампанское, а когда оставался в одиночестве, подальше от свиты и журналистов наслаждался этим напитком, но сегодня шампанское не лезло в горло. Даже прекрасный вид из иллюминатора самолёта не давал забыться и просто отдохнуть от суеты, что осталась там внизу, за бортом президентского лайнера. Пассажир был недавно избранным президентом Турецкой Республики, по сути пришедший к власти с помощью друзей из Соединённого Королевства и теперь летел к ним на встречу в Туманный Альбион. Вопросов было много, проблем в Турции ещё больше. По сути, на востоке страны шла полномасштабная война с Курдскими повстанцами, которые не без помощи России и оружия из неё, сильно потеснили турецкую армию. В городах постоянно происходили теракты, а народ Турецкой Республики ждал перемен, на этой волне он и стал президентом. Лозунг о быстрой и победоносной войне на востоке страны, о вытеснении курдов за границы Турецкой республики, а также о входе Турции в Евросоюз с сохранением национальной валюты лира и национального мусульманского колорита республики, дал свои результаты на выборах. Но сделать то, что он обещал народу, он не мог, во-первых, русские полностью контролировали Сирию, откуда и шла помощь курдам, во-вторых русская труба «Турецкий Поток» давала Турции огромные прибыли и с русскими не хотелось ссориться, но с другой стороны русские постоянно держали его страну в напряжении, и не давали продвигать законы, которые русским были не выгодны. Последней каплей был договор о полном контроле русскими цен на газ, что уже шёл из турецкой трубы в Евросоюз через Грецию и Болгарию, получалось, так, что прибыль Турции за транзит через свою территорию, контролировала Москва, а она не давала зарабатывать возможно максимально и торговала газом по низким от реальных цен. В случае если Турецкое правительство возмущалось таким контролем русских за их Турецкой частью трубы, курды начинали наступать, учащались теракты. На Москву могли повлиять только Лондон или Вашингтон, они не раз успокаивали Московские горячие головы, на это и была надежда.
Вестминстерский дворец встретил приветливо и почти празднично, чувствовалось в этом здании какая-то древняя сила и спокойствие. Нового президента Турецкой республики встретили, как и полагается встречать президента другой страны по международному протоколу. Визит ожидался коротким, поэтому самолёт ждал своего пассажира ближе к вечеру. Его старый друг и вдохновитель на его президентскую компанию лорд-канцлер Томас был приветлив и обходителен, сообщил, что у её величества со здоровьем не ладиться и проводил в свой кабинет, где их оставили одних, закрыв тяжёлую дубовую дверь.
– С русскими тебе придется согласиться. – Не дав задать вопрос и высказать наболевшее сказал Томас и пригласил присесть на диван, где стоял стеклянный столик с подносом золотых чашек для чая и блюдом с фруктами. Как можно пить чай с фруктами, президент Турции не понимал, но знал о этой привычке Томаса. Присев он уставился на Томаса полным любопытства взглядом, зная, что Томас не закончил говорить.
– С русскими есть договорённость о поставках газа по определённой цене для наших заводов в Польше и в особенности Косово – продолжил Томас.
– Нооо… – хотел было возразить новоявленный президент Турецкой Республики.
– Да, да, я знаю о твоих проблемах на востоке, но поверь сам не в восторге, это решение не русских и не наше решение – Томас многозначительно замолчал, подняв глаза вверх и указав туда же указательным пальцем, продолжил.
– Это решение ни Москвы и не дай бог Лондона, тут задействованы гораздо более серьёзные силы, противодействовать которым нет возможности ни у одной страны мира, да и всему миру в том числе. – Томас помолчал, что-то обдумывая, глядя на президента Турецкой Республики и тяжко выдохнув, сказал.
– Ты правильно меня понял этого хочет бог, а его решения не обсуждаются. —
– Бог хочет войны на востоке Турции? – озадаченно спросил президент. В его голосе явно проскользнула усмешка. Президент Турецкой Республики не был глуп, он конечно соблюдал мусульманские традиции и когда-то даже читал намаз пять раз в день повернувшись в сторону Мекки. Но те временна далеки и сейчас его ум был рассудителен и чист от предрассудков. Томаса он знал, как одного из самых умных людей в мире и его отсылка на божественность войны на востоке Турции, которую он явно проигрывал, была весьма некстати.
– Ты, о чем Томас? – Президент посмотрел на Томаса озадаченно и растерянно.
– Томас ты мне обещал помочь в этом вопросе, помнишь? —
– И помогу как обещал, – ответил Томас уже склонив голову и смотря куда-то в пол.
– Оружие и боеприпасы, как и обещал тебе поставят из Оклахомы, поможем и техникой, но поверь тебе это не поможет, сколько бы мы тебе не дали, русские будут вынуждены поставить в этот регион ещё больше, и не наша в том вина, мы так же, как и русские всего лишь исполняем волю бога, а его воле никто не вправе противиться. —
И без того худое лицо президента вытянулось, он понял, что его предали, отдали на растерзание русским и от Лондона защиты можно не ждать.
– Да причем тут Бог! – возмутился президент и привстал с дивана, его южный темперамент дал о себе знать.
– Успокойся, присядь, ты скоро сам всё поймёшь, – попытался успокоить президента Томас.
– Что пойму?! Что вы меня бросили одного на растерзание русским, что я должен понять?! Перешёл на крик Турецкий президент.
Тело онемело, звуки удалились, зрение стало не четким и расплывчатым, комната и сам Томас стали распадаться на отдельные тени и вытянутые и изгибающиеся контуры, при этом сознание оставалось ясным. Президент Турецкой Республики испугался, замолчал и стал плавно опускаться на диван, но дивана не оказалось и его спина провалилась в тёплую, обволакивающую воду, в которую он погружался медленно при этом мягкая и тёплая упругость воды его успокаивала, почти убаюкивала. Комната где они находились с Томасом растворилась, вокруг блистали разные размытые и нечёткие краски, которые самопроизвольно собирались в какой-то пока, что непонятный рисунок. Звуки так же исчезли, а через несколько минут, часов или вечность, было непонятно сколько это состояние длиться, время исчезло, он стал слышать равномерный, приближающийся звук.
