Достоинство личности: становление правового института
Наличие личного достоинства отличает человека от других живых существ[1]. И эта присущая только человеку черта основывается на его способности осуществлять свободный выбор, как строить свою жизнь, а также на фундаментальном праве требовать от других уважения к своему выбору. Теперь такое понимание достоинства кажется очевидным. Однако наука не сразу пришла к этой трактовке права на защиту человеческого достоинства.
В древности и в Средневековье личное достоинство само по себе не имело значения. Речь шла об оценке пользы, которую тот или иной свободный человек приносил обществу, занимаясь конкретным видом деятельности и принадлежа в силу этого к определенной социальной группе. В Русской Правде такой смысл выражало слово «путь»: по «пути» определялась сумма возмещения за оскорбление (бесчестие) отдельных лиц. Позднее относительно равное достоинство лиц признавалось только внутри сословия. Иными словами, на человека «наводилось» достоинство коллектива, тогда как ни о самосознании, ни тем более внешнем признании автономной личности разговор не шел.
Принятие идеи индивидуального достоинства лица в силу простого факта рождения его человеком утверждалось в истории непросто, по мере гуманизации общества, провозглашения в нем принципа формального равенства (равнодостоинства) всех граждан и свободы от государственного произвола. В Российской империи, по крайней мере со времен Екатерины II, тоже искали формы, позволявшие сочетать сословные интересы с индивидуальными, закрепляя за всеми подданными некоторый минимальный универсальный статус. Значимая подвижка в направлении правовой свободы происходит в 1861 г. Правда, отменить крепостничество пытались так, чтобы, дав крестьянам личную свободу, обеспечить интересы теряющих важную привилегию крепостников, традиционной опоры престола. Результат превзошел все ожидания: в пренебрежении было оставлено как право собственности помещиков на землю, так и очевидная невозможность для большинства освобожденных крестьян прокормиться надельной[2] землей. Как метко выразился поэт:
Порвалась цепь великая,
Распалась и ударила:
Одним концом – по барину,
Другим – по мужику.
(Н. Некрасов)
Похоже, что без потерь из реформы вышла тогда только государственная казна, которая расплатилась за помещичью землю ценными бумагами, а с крестьян до 1906 г. получала в казну живыми деньгами стоимость кредита с приличными процентами. Только 23 апреля 1906 г. в новой редакции Основных законов Российской империи состоялось законодательное закрепление универсального статуса российских подданных, основанное на идее их равнодостоинства и свободы от произвола государства.
Дальнейшее оформление понятия достоинства личности связано с юридическим закреплением права на достойное существование. Эта ипостась достоинства личности до сих пор остается наиболее уязвимой для критики со стороны юристов. Главный адепт этой идеи, русский правовед П. И. Новгородцев, считал важным условием процветания общества обеспечение «для каждого возможности человеческого существования и освобождение от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно»[3].
Доказывая юридический характер притязания на достойное существование, он рассуждал следующим образом:
Задача и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и ззабота о материальных условиях свободы… Именно во имя охраны свободы право должно взять на себя заботу о материальных условиях ее осуществления; во имя достоинства личности оно должно взять на себя заботу об ограждении права на достойное человеческое существование[4].
Так П. И. Новгородцев выходил на обоснование необходимости социального законодательства, причем важнейшей предпосылкой права на достойное существование он называл право на труд.
Противник юридизации социально-экономических притязаний Б.Н. Чичерин полагал (по времени это было немного раньше), что задача, решаемая в этих случаях, не относится к числу правовых, поскольку «тут приходится не охранять свободу, а восполнять недостаток средств»: «Право одно для всех, человеколюбие же имеет в виду только определенную часть общества, нуждающуюся в помощи. Если бы государство вздумало во имя этого начала изменять свое право, т. е. вместо установления одинаковой свободы для всех обирать богатых в пользу бедных, как этого требуют социалисты, то это было бы не только нарушением справедливости, но вместе с тем извращением коренных законов человеческого общежития»[5].
При всем том, что тема достоинства не уходила со страниц юридических научных изданий, его нормативное закрепление продолжало ждать своего часа. Только в послевоенной истории ХХ в. идея наконец получает отражение в международных документах:
Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств. (Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., ст. 12)[6].
Провозглашалось в Декларации и право каждого человека «на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической, социальной и культурной областях через посредство национальных усилий и международного сотрудничества и в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства» (ст. 22).
Советский Союз воздержался при голосовании в Генеральной Ассамблее ООН в декабре 1948 г. Впервые декларация была опубликована в нашей стране ограниченным тиражом лишь десятью годами позднее[7], а ее широкая публикация относится уже к 80-м годам прошлого века.
Серьезное научное изучение феномена прав человека и достоинства личности в советском правоведении начинается лишь с 1962 г., т. е. с момента включения соответствующей нормы в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 7)
