Тонга Тулинова
Я нападаю на свой меч
Действующие лица:
Ня. Девушка, 16 лет.
Катя. 23 года. Провинциалка, приехавшая в Москву.
Игорь. 21 год. Студент-физик.
Надежда. 36 лет.
Судмедэксперт.
– Морг. Судмедэксперт в бытовом помещении. Старый стол, 2 стула, шкаф. На столе – чайник, пара чашек и пепельница.
В нашем деле главное что? Равнодушие. Только вот не всегда получается оставаться безразличным.
Закуривает.
Они говорят, что все было хорошо, ничего не предвещало… Что за бред!.. Не заметить суицидника в своем окружении может только полный эмоциональный болван. К сожалению, таких людей большинство. Самоубийства не случаются внезапно. Они становятся последним шагом.
В принципе, чаще всего человека можно остановить. Чувство безнадежности?.. Но ведь окончательна именно смерть. А в жизни есть множество вариантов. Просто тому, кто находится в суженном состоянии сознания, надо помочь расширить горизонты.
Люди вообще склонны к саморазрушению. Настоящие искатели смерти.
– Ня.
«Ничто так не утомляет, как ожидание поезда, особенно когда лежишь на рельсах».
Дон-Аминадо
Хочешь? Хочешь, я буду твоей? Один, одинокий, одиночество, единожды, единственный, едины… Сплю о тебе, живу к тебе, смотрю тебя, сны без тебя, подошла сзади, не было ничего, кофе из желтой чашки, целовать в шею, хоть бы за руки, заманить, захотел бы, зашла, звони, заживо, кончилось? будто бы, рядом, не было, что-то, около, падаю, взгляды, «у нас с тобой глаза одинаковые», желтый, не жили, не… рвется?..
Так больно… Ты выбрасываешь мои цветочки; я хожу, натыкаясь на стены. И все бессмысленно. Не было ничего и нет. Лишь мечты хлещут наотмашь. Меня взрывает от твоих прикосновений. Так мало тебя… И я почти знаю, где ты, чем занят, почти вижу тебя… Такой близкий – и такой далекий… Не ответишь… Не позвонишь… Не придешь… Только снишься – и я не хочу просыпаться… Не получается забыть тебя.
Лишние слова, лишние чувства, лишние связи. Хорошие не рвутся, плохие не жаль?..
Одними дорогами – и проходя мимо. Походя. Взрываясь даже от легких касаний – и задушив в себе… По глупости, по привычке, потому, что страшно и – тайно, потом, исподтишка – прожигающими насквозь взглядами, как бы случайными прикосновениями – и снова деланно-равнодушным, фальшиво-намеренным «мимо»… Делая вид.
А когда все вырывается наружу от одного лишь объятия, когда тонешь в этом взгляде, когда помнишь запах, нежность, каждую линию, каждую родинку, столько дней уже помнишь… И только теряешь слова, выбрасывая живые еще буковки-мотыльки в мертвую пустоту паутины… Безумие, безразличие, безмолвие… Бессонница. Бессилие. Бессмысленно.
