ЧАСТЬ 1. Тогда
ГЛАВА 1. Картина перваяМне было всего
восемнадцать, когда расчудесная жизнь пошла коту под хвост.
Как говорится, ничто
не предвещало беды – я училась в лучшей художественной школе города и
потихоньку зарабатывала славу, а заодно и неплохие деньги. Разумеется, никто не
ждал от меня искусных портретов или сногсшибательных пейзажей, люди шли ко мне
с намерением заглянуть хоть на мгновение вперед, узнать, что грядет. И я могла
об этом рассказать, но только с помощью красок и полотна. Картина не являлась
мне целиком, пока я не заканчивала работу, не наносила последний штрих.
Вечер, который
можно считать началом роковых событий, я проводила в компании нового школьного
приятеля – мы познакомились в первый учебный день и быстро выяснили, как много
у нас общего, ведь в Ниле так же скрывался божественный дар. Парень тоже
рисовал, но на человеческом теле, и его рисунки могли изменить судьбу или даже
спасти жизнь. Многие верили в силу татуировок, но Нил на самом деле наполнял их
божественной силой и смыслом. Его рисунки работали так, как пожелает мастер.
Немного удачи, чуть больше здоровья и жизненных сил… все в похожем ключе.
Весь вечер мы с
Нилом бродили по городу в поисках вдохновения, посетили местную ярмарку и даже
заглянули в колдовскую лавку на окраине города – хотелось убедиться, не выдумки
ли все, что о ней говорят. Старый хозяин лавки продал нам одинаковые карточки с
изображенной на них богиней Урд, утверждая, что именно она является покровителем
нашего с Нилом дара и к ней нам стоит обращаться в своих мольбах. Кажется,
старик и в самом деле в это верил, а вот мы с Нилом так не спешили. Боги ушли,
это всем известно. Так какой смысл их звать? Но у стариков всегда своя правда.
После прогулки Нил
напросился в гости, чтобы посмотреть мои новые работы. Я не возражала, потому
что и сама не хотела расставаться с Нилом, этот парень мне искренне нравился,
ведь он понимал мой дар. Кроме того, я целиком и полностью поддалась его
очарованию плохиша, смазливого симпатяги, наглухо забитого татуировками. Раньше
мне такие люди не встречались, а само слово «татуировка» казалось запретным
ругательством.
— Знаешь, что, моя
дорогая Алексаша? — весело начал Нил, отставляя в сторону очередную мою мазню с
цветочками. — Мы с тобой уже сколько знакомы, месяца три? А ты до сих пор не
рассказала мне о будущем! Немыслимо: друг-пророк, скрывающий мое блистательное
будущее… ты должна это сделать прямо сейчас, рассказать мне все. Я скоро стану
богатым? Все девчонки нашей школы будут моими? Я прославлюсь? Долго ждать сего
момента, ммм?
— А по руке тебе
не погадать? — лукаво улыбнулась я в ответ, уже зная, что уступлю. Почему бы и
нет, в конце концов? Я постоянно пишу будущее для других людей, за деньги или
нет. В безобидных рисунках вреда никакого, ведь что опасного может показать
будущее? А Нила хотелось впечатлить, он же мой друг.
Друг тем временем
состроил жалобную физиономию, смешно сдвинув брови:
— Алексашка, ну
что тебе стоит? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Не будь такой врединой!
Если хочешь, я потом тебе ответную татуху забабахаю. Или сразу две – одну на
удачу, другую на любовь… да хоть три – я еще и на счастье могу! С таким набором
от парней отбоя не будет, можешь не сомневаться!
— Мне бы от тебя
одного отбиться…
— Ну что? Ты
согласна? Молю богиней Урд.
— Ты же просто так
от меня не отстанешь, верно? — притворно вздохнула я.
— Не отстану! —
тут же заверил парень и вперед меня побежал в комнату-студию. Другой на его
месте давно бы схлопотал от бабушки за наглость – фрау Анна всегда была строгой
и подобных вольностей не позволяла, но Нилу каким-то чудом удалось прижиться в
нашей семье и стать своим, даже несмотря на татуировки по всему телу. Он запросто
болтал с Петрой о вышивании и врачевании, поддерживал все дурацкие шуточки
Виктора на мой счет, распивал с бабушкой чай в гостиной, эффектно оттопыривая
при этом мизинец, и не оставил равнодушной даже нашу экономку, суровую фрау
Элли – она с удовольствием подкармливала Нила сладкими булочками и домашними
конфетами. Так что он запросто поднимался и в мою студию – обычно мы рисовали
или вместе разбирали заданное на дом.
Вот и в этот раз
быстро устроились на своих местах – Нил в любимом кресле, а я возле мольберта.
Иногда поглядывая на парня, принялась за работу, обычно пророческие картины
рождались легко и непринужденно, стоило лишь отпустить себя, расслабиться. И
вот сейчас, грубые темные мазки вскоре сложились в ночную улицу. Немного золотистого
– уличный фонарь с рассеянным светом. Сама улица окутана таинственным туманом,
словно в мистической сказке, цвета приглушенные, размытые. Прямо под фонарем
угадывалась человеческая фигура, тоже размытая, но… резкий темно-алый росчерк был
четким – это кровь, она вымазала выложенную темной брусчаткой дорогу и одежду
лежащего под фонарем человека. Еще немного электрика – неоновая вывеска на
другой стороне улицы и надпись «Зима уже завтра! Каждый второй коктейль – в
подарок!». Реклама какой-то забегаловки, похоже, но именно она освещала
происходящее на загадочной улице.
— Ты скоро? А то я
уже утомился без дела сидеть! Руки так и чешутся…
— Так найди им
какое-нибудь применение и меня по пустякам не отвлекай!
— Грубая ты
девушка, Алексашка. Ну так что, скоро?
— Почти все, —
добавив две крошечные серые фигуры в самом конце улицы, я отложила кисти и вытерла
руки. — Можешь смотреть.
И мы вместе
уставились на пророчество. Не знаю, чего ожидал Нил, но точно не такого.
Приблизив лицо к картине, он потыкал пальцем в кровь и оставил на свежей краске
отпечаток, вытер палец о штаны, почесал затылок и поинтересовался:
— И что это
значит?!
— Твое будущее,
тебе его и толковать, — обиделась я.
— Это что, я тут валяюсь? — он опять ткнул
пальцем в холст., уже раздражая.
— Поаккуратнее
давай! Краска еще не высохла!
— Извини. Так ты
думаешь, это я бездыханный валяюсь под фонарем?
— Не уверена.
Конечно, мужчину идентифицировать невозможно, но он явно брюнет, причем
короткостриженый. А твои светлые лохмы даже на таком небольшом рисунке узнать
проще простого. В общем, сомневаюсь, что это ты, — и это, честно говоря,
заставило вздохнуть с облегчением, не хотелось бы напророчить другу такое
будущее. Картина и без того получилось намного более мрачной, чем мои обычные
работы, а темную кровь очень хотелось стереть, закрыть другими красками, чтобы
вернуть былую легкость вечеру.
А теперь мы с
Нилом оба напряглись.
— Но будущее мое?
— задумчиво уточнил парень.
— Само собой.
— При чем здесь
тогда какой-то короткостриженый брюнет?
