Прошло 14 дней. Все эти 14 дней были пропитаны сплошным негодованием и переживанием.
Джеймс лежал в серой палате, и взгляд его был прикован к окну. Синяки его проходили, раны восстанавливались, и только рука пока не подавала признаков жизни. Она была в гипсе, чем приводила его в полное бешенство.
– Как же чешется! – взвыл он, пытаясь протиснуть палец внутрь гипса и облегчить свои страдания. Пока Джеймс вёл войну с гипсом, в палату ввалилась Сун. В ее руках был огромный пакет с фруктами, который она быстренько пристроила у тумбочки, при этом интересуясь самочувствием Джеймса. Он лишь слегка кивнул и одним глазом наблюдал за ней. Вскоре она уселась на краю кровати и выдохнула.
– Спасибо, – Джеймс прикрыл глаза и отвернулся к окну. После того как он попал в больницу, он стал отстранённым и холодным. В особенности по отношению к Сун, которая, несмотря на такие резкие перемены, навещала его каждый день по мере своей возможности.
– Ты чего надулся опять? – она пристально следила за парнем, который прищурился и наморщил лоб от ее вопроса. Немного помедлив, он повернулся к ней лицом, и открыл было рот, но тяжело выдохнул. Так прошло ещё пять минут, пока Сун не прервала тишину.
– Тебе неинтересно даже, что стало с кафе?
От этого вопроса, лицо Джеймса оживилось. В глазах появились огоньки, и он вопросительно посмотрел на Сун, ожидая продолжения.
– Твоя вакансия оставалась пустой. Но представь себе, как клиентура безнадежно спала. Оказывается, твоя музыка, очень даже неплохо сказывалась на папином бизнесе. Он со мной посоветовался, и мы решили, что пока на твоё место возьмём другого человека. Восстановление твоей руки может занять месяца 2, а после ты обязательно…
– Сун! – прервал ее Джеймс, явно оскорблённый тем, что она сейчас выдала. Как только до него дошло, что рука будет заживать длительное время, он первым делом расстроился из-за того, что не сможет взять в руки гитару и работать в полюбившемся ему месте. Услышать от дочери хозяина кафе, что ему нашли замену было больнее, чем тогда, когда он услышал хруст кости в руке и ощутил ее нескончаемую боль, – Не нужно мне делать одолжение. Не стоило вообще меня туда изначально устраивать, раз вы так запросто находите замену всему. Даже человеку.
– Ты, кажется, слишком близко к сердцу это все воспринял и необъективно понимаешь ситуацию, – Сун была очень расстроена его реакцией. Теперь она думала о том, нужно ли было вообще сообщать ему такую новость. Может он цеплялся хотя бы за эту нить для того, чтоб стоять на ногах, а сейчас что он будет делать?
– Спасибо, что пришла. А теперь я хочу поспать, – и парень вновь отвернулся к окну, притворно прикрыв глаза, давая ей понять, что разговор окончен.
Сун неохотно встала и медленно вышла из палаты, оставляя Джеймса одного.
Для Мии лето началось не лучшим образом. Последние две недели она была забита проблемами. Каждый день она общалась с Сандрой, которая сходила с ума от счастья, но в тоже время не знала, как быть с тем, что она собиралась окончить учебу здесь, а Тони звал ее в другой город.
В своё свободное время, Мия навещала Джеймса, находящегося в дурном настроении, не произносившего ни слова.
И самое важное – Амир. После той вечеринки, она виделась с ним от силы раза два. Их общение было очень сухим. Он бегал то к Джеймсу, то к матери Дживана, то пытался устроиться на работу и был в поисках вакансий. На Мию он бы и нашёл время, но она по непонятным для неё самой причинам избегала его. Она скучала по нему, ждала его, но в то же время раздражалась, когда вспоминала тот разговор с Моаной и реакцию Амира на неё. Все это выглядело по-детски смешно, но она ничего не могла поделать со своими чувствами.
Девушка задумчиво размешивала сахар в чае и свои мысли в голове, как в ее сознание проник голос матери.
– Мияя? – Мишель откусила от печенья маленький кусочек и начала аккуратно прожёвывать.
– Эм…извини…что ты сказала? – Мия отложила ложечку на блюдце и внимательно глянула на маму.
– Я спрашиваю, какие у тебя планы на лето? Есть ли желание провести его во Флориде? И что ты решила по поводу учебы? – женщина отпила глоток кофе, устремила свой взгляд в сторону дочери, моментами отвлекаясь на сообщения в телефоне.
– Я не знаю, мам, – Мия тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула.
Мишель вскинула бровь:
– Мне твоё настроение с этими «не знаю» уже начинает действовать на нервы. У тебя ровно неделя собрать себя и дать мне ответ, иначе я решу все сама, – и, сделав на последнем предложении акцент, она допила свой кофе и покинула дом, спеша на работу.
– Это лето на меня что-то давит, – проговорила вслух Мия, облокотившись на свои руки.
Лето в Канаде – это весна с оттенками осени. Очень редко случается так, чтоб температура показывала высокий градус, и солнце пекло людям головы. Лайан уже давно привыкла к такой погоде, но все равно мечтала посетить летом свои родные земли, а также Турцию.
На часах уже было 10.00, а девушка все ещё нежилась в своей постели. У неё уже вторую неделю были каникулы, и она безучастно проводила свои свободные дни. Обычно, Лайан заранее знала, чем будет заполнять свои дни, но после случая с Дживаном, она немного расклеилась. Она сама не могла понять, что же с ней такое творилось. С одной стороны, он всегда был для неё хорошим приятелем, с которым временами было интересно проводить своё время. Чуть позже, в связи с обстоятельствами, навалившимися на его голову, он стал больше времени проводить именно с ней и делиться внутренними переживаниями. Их приятельские отношения переросли в дружеские, более крепкие. Но когда черта перешла за грань дружбы – Лайан не могла понять. Когда она успела влюбиться? Влюбилась ли она вообще? Может быть, это была всего лишь некая привязанность, которую она назвала «влюблённостью»? Она не знала ответов на эти вопросы. Единственное, что она знала, это то, что она очень огорчена и нуждается в отдыхе от всех этих людей. Ей нужен был покой и уединение. И молитвы. Всевышний ей обязательно поможет найти успокоение души – в этом она не сомневалась.
Прервав размышления Лайан, в дверь негромко постучались.
– Родная, ты ещё не встала? – тихий голос Айлы проник из затворки приоткрытой двери.
– Скоро, – Лайан зажмурилась и повернулась набок, показывая матери, чтоб она оставила ее ещё на часик в покое.
Женщина грустно улыбнулась, тихонько кивнула и прикрыла дверь. Она направилась на кухню, где сидел Амир, уткнувшись в телефоне, попивая чай.
– Лайан что-то грустит уже которую неделю… – Айла встревоженно присела напротив сына.
– С кем не бывает, – Амир лишь двинул бровью и не удосужился поднять своих глаз от телефона.
