ГЛАВА I. Меткое попадание, или Что такое Запендя?
– Ну как ты?! – Светка бросилась ко мне через весь коридор с неожиданной для её пышных форм быстротой.
А вот я не могла позволить себе такую прыть: одна нога в полимерном гипсе. Это ж надо было схлопотать закрытый перелом плюсневой кости, эффектно свалившись с дерева во время сбора груш на собственной даче! Кстати, мои близкие подруги тоже звали меня Грушей. Так повелось со школьной поры и казалось особенно забавным, когда я во время уроков физкультуры безнадёжно повисала на турнике, пытаясь подтянуться и невольно иллюстрируя известное присловье: «висит Груша, нельзя скушать». Вообще же полное моё имя выглядело куда более внушительно и оригинально, особенно если употреблять его одновременно с отчеством и фамилией: Аграфена Яновна Попадалова. Звучит? По-моему, даже слишком, а вот папе с мамой почему-то очень нравилось. Это потрясающее сочетание сыграло со мной уже не одну злую шутку, потому что так часто, как я, в истории действительно не попадал никто.
– Всё нормально! Врачи говорят, скоро буду опять бегать, только на груши велели больше не залезать, – с улыбкой сказала я, обнимая подругу.
– Грушка! Мы так переживали! У девочек даже чуть-чуть седых волос появилось! – причитала Светка, помогая мне спускаться по лестнице от входа в хирургическое отделение: в гипсе и с дополнительной опорой на трость— не самое удобное занятие, а до такси надо было как-то дойти. – А у меня глаз теперь дёргается!
– А я-то думала, что это ты врачу подмигиваешь! – рассмеялась я.
– Твоя правда! У вас тут такие врачи симпатичные! Ты, часом, никого себе не присмотрела?! – Светка была в своём репертуаре.
– Нет. – Я покачала головой и задумчиво посмотрела вдаль.
Врачи мне были неинтересны, хотя Светка права: среди них встречались вполне приятные экземпляры. Но я была уверена в том, что среди них нет моего суженого – будто сердцем чувствовала.
– О! Я знаю этот взгляд! – воскликнула подруга, понимавшая меня с полуслова. – Кто он?!
Я опустила голову, не зная, говорить ей или нет. Дело в том, что со Светкой было прочно связано одно правило: рассказать ей означало то же самое, что «по секрету всему свету».
– Ну, давай, выкладывай скорее! У тебя новый МЧ объявился? – выспрашивала Светка.
Аббревиатура «МЧ» в нашем девичьем кругу обозначала «молодой человек». В поисках заветного «МЧ» мои подруги готовы были расшибиться в лепёшку, и хотя это со стороны и выглядело очень забавно, но в итоге заканчивалось многими психологическими проблемами. У меня был несколько иной взгляд на ситуацию. Я искала не просто «МЧ», а достойного спутника жизни, с которым у меня всё было бы как в сказке, например, в той, что имела пресловутое завершение в стиле «И жили они долго и счастливо», ну или, на худой конец, вот такое: «Люба ль я вам? Отвечайте! Если люба, то признайте володетелем всего и супруга моего!» .
– Я хоть и не психолог, но тебя вижу насквозь! – добавила Светка, вперив в меня испытующий взгляд.
– Насквозь видят рентгенологи, – поправила её я. – У психологов задача другая: найти общий язык с «тараканами» в голове клиента.
Психологом в нашей девичьей компании была я – вернее, пока только училась на клинического психолога. Для чего мне это? Наверное, чтобы, в первую очередь, разобраться в себе. Уж чего-чего, а «тараканов» в моей голове развелось очень много! Подобными «разборками» в себе, я занималась с детства, но понять себя до конца мне так и не удалось, и порой мне даже нравилась такая форма недосказанности в моей жизни.
– Ладно, есть один…– нехотя выдавила я, решившись приоткрыть подруге мою тайну. – Давно уже… Недели две как.
– И ты молчала?!– всплеснула руками Светка. – Вот какая скрытная! Кто он? Какой из себя? И ты уже нашла общий язык с его «тараканами»?
– Этот не считается, – пожала плечами я, желая прервать поток вопросов, сыпавшихся, как из рога изобилия.
– Что?! Женатик, что ли? – участливо поинтересовалась подруга.
– Нет… вернее, я не знаю, женатый он или холостой. Дело не в этом. Просто он сейчас в искусственной коме после аварии! – мрачно сказала я.
– Ох, ты, Господи! – Светка закатила глаза к небу. – Всё у тебя не слава Богу! Как же тебя угораздило-то, Грушка?
– Не знаю…
С парнями у меня действительно всё было «не слава Богу»: вроде, и внешность мне досталась вполне приличная, и внутренний мир очень впечатляющий (так мне однажды сказал врач, делавший УЗИ), и хозяйка я тоже ничего, а с женихами не клеилось. А того парня, о котором мне пришлось обмолвиться моей подруге, я видела много раз: мы ездили в метро в одно и то же время. Я бы не сказала, что он отличался какой-то неземной красотой (кого сейчас удивишь шикарными бицепсами и мощным загривком?), но было в нём что-то такое, что заставляло меня снова и снова поворачивать голову в его сторону, а ещё у него на шее, как раз на этом загривке, красовалась загадочная татуировка в виде красивой рунической вязи с очень броским символом по центру узора, сильно врезавшаяся мне в память.
Татуировки в психологии часто рассматривались как классическая форма замещения. То есть, например, неуверенный в себе индивид мог запросто набить дракона или тигра во всю спину, чтобы казаться брутальнее и увереннее, прежде всего, самому себе. Так он пытался убежать и спрятаться от своих проблем, вместо того чтобы их решать. Поэтому я всегда с интересом рассматривала выбираемые людьми символы. В случае с понравившимся мне парнем всё было гораздо сложнее. Его татуировка явно имела какой-то магический подтекст. В ней мне виделось что-то древнеславянское, обережное. В результате я просмотрела множество статей об этом в сети Интернет и сделала вывод, что заинтересовавший меня парень носит символ Мирового Древа, используемый древними ведающими для перемещения из мира в мир.
Только на его татуировке само древо было куда более кустистым, чем на обычном древнем символе, словно тот, кто нанёс себе этот символ, намеренно увеличил количество миров, в которые собирался попасть. Можно было предположить, что заинтересовавший меня парень таким образом пытается ощутить себя всемогущим, борясь с детскими комплексами, но мне почему-то казалось, что с ним связана какая-то другая, более загадочная история. И все эти догадки только усиливали мой интерес к нему.
А вот сам этот татуированный брутал упорно не обращал на меня никакого внимания и вообще казался высокомерным и недалёким типом, но меня почему-то всё равно тянуло к нему с невиданной силой. Я пыталась разобраться в подсознательных механизмах этого влечения, обычно коренящихся в комплексах и детских травмах, отбросив идею о знаках судьбы, но не могла найти ничего такого, что оправдывало бы такую магнетическую тягу. Оставалось только провести разведку боем.
