Вера вошла в приемную и шагнула к двери кабинета Миклашевского. Молоденькая секретарша, разглядывавшая что-то на экране монитора, не повернув головы, бросила:
– Он сейчас занят.
Настенные часы показывали одну минуту одиннадцатого, а Веру начальник вызывал к десяти. Вообще-то она могла войти к Миклашевскому и просто так, прежняя секретарша знала об этом и никаких преград не создавала, а новая, по-видимому, еще не погрузилась с головой во все тайны управления, поэтому и не проявила к вошедшей никакого внимания. Но Вера уже стояла возле двери с табличкой. На столе секретарши запиликала компьютерная мелодия – пасьянс разложился. Девушка откинулась на спинку кожаного кресла, вздохнула удовлетворенно, после чего посмотрела на часы. Их стрелка продвинулась еще на одно деление.
Дверь в кабинете была прикрыта неплотно. Вера слышала, что Иван Севастьянович с кем-то беседует.
– Начальники приходят и уходят, – говорил он, – считай, каждый год новое руководство, а мы с тобой остаемся. Так что теперь, под любого дурака с генеральскими погонами подстраиваться, стиль работы менять? Помнишь, один такой ежедневно приказы издавал, типа: всем милиционерам купаться только в составе группы. Или: сотруднику ГУВД, имеющему в собственности иномарку, подать заявление об увольнении…
– Еще велел сотрудницам носить юбки не выше середины колена.
Это уже прозвучал другой голос, который показался Вере знакомым. Но с кем беседовал Миклашевский, она вспомнить не могла. Хотя голос был очень знакомым.
– Много хороших кадров мы тогда потеряли, – вздохнул Иван Севастьянович.
Секретарша поднялась из-за стола, подошла к стеллажу и стала на нем что-то искать. Хотя не столько на полку смотрела, сколько разглядывала Веру. От двери пришлось отступить, чтобы девица не подумала, будто Вера подслушивает чужие разговоры.
– У него полковник Горохов, – сообщила секретарша, возвращаясь на место с пустыми руками.
Похоже было, что она поднялась только для того, чтобы показать, какие у нее длинные ноги.
– Хорошая бабенка, – произнес в кабинете голос Горохова. – А как у нее с физической подготовкой?
– Неутомима, – ответил Иван Севастьянович. – Я на тренажере меньше потею.
Вера напряглась: о ком это говорят два сорокалетних полковника?
– А ты что, интерес к ней имеешь? – спросил Миклашевский.
Горохов осторожно покашлял.
– Ну, флаг тебе в руки, – рассмеялся Миклашевский, – мешать не буду.
– А муж у нее есть? – поинтересовался Горохов.
– Да нет, вроде как вдова, мужа ее в прошлом году грохнули. Правда, они уже и не жили вместе… Ты должен помнить тот случай. Известным человеком был – адвокат Бережной.
Вера почувствовала, как кровь прилила к лицу. В кабинете говорили о ней.
Перед государственными экзаменами на юрфаке появились люди в милицейской форме. Они расположились в выделенном им кабинете, куда сотрудницы ректората загоняли парней. Со студентами беседовали и предлагали распределиться по целевому назначению – в милицию, где их с распростертыми объятьями ждет светлое будущее. Почти все отказались, кроме тех, кто с самого начала решил сделать ментовскую карьеру. В основном, конечно, те, у кого отцы всю жизнь ходили в милицейской форме. Или иногородние. Но принявших предложение все равно было немного.
Бережной, разумеется, отказался. Он вышел на лестничную площадку, где его ждала Вера, поцеловал ее, сообщил, что у него встреча в коллегии адвокатов на предмет трудоустройства, и побежал вниз. На середине лестницы остановился и крикнул Инне Цигаловой, стоявшей рядом с Верой:
– Сейчас Илью трясут. А тот головой кивает. Согласится, вероятно.
– Да пускай, – ответила Инна, – мне-то что.
Илья был ее мужем. Вообще-то Цигаловым был именно он, а Инна первые три курса носила фамилию, данную родителями, – Заморина. Поженились они сразу после свадьбы Бережного и Веры.
Инна приехала из провинции. Снимала маленькую квартирку, переполненную хозяйской рухлядью, и после окончания университета должна была вернуться в родной городок. Ее папа служил там председателем суда и рассчитывал на то, что дипломированная дочь продолжит семейную традицию. Но это судья Заморин думал, что его дочь должна, Инне же очень хотелось остаться в Питере. Так хотелось, что местные парни шарахались от нее. Ну, не совсем шарахались, конечно, да только больше месяца не выдерживали – потому что Инна после ближайшего знакомства начинала говорить о браке. Илья не шарахнулся: он вообще оказался очень выдержанным.
Кстати, в милицию работать Цигалов не пошел, хотя и кивал на собеседовании. Илья начал трудиться в малоизвестной адвокатской конторе, а поскольку специализировался на кафедре хозяйственного права, то все дни пропадал в городском арбитражном суде. Инна устроилась юрисконсультом в фирму, владеющую сетью универсамов, и не прошло и пяти лет, как стала там заместителем генерального директора по правовым вопросам…
Но тогда, стоя на лестничной площадке факультетской лестницы, она об этом не могла знать. Инна посмотрела, склонившись через перила, как спускается по лестнице Женя Бережной. Смотрела так пристально, что Вере показалось, будто ее подруга выбирает, на кого бы плюнуть сверху.
– И чего я за Женьку не вышла? – задумчиво произнесла Инна.
Потом посмотрела на Веру и рассмеялась.
На нее не получалось обижаться: Заморина была девушкой очень веселой. А вот Илья Цигалов улыбался редко, и становилось непонятно, как они общаются дома. Хотя никто из молодых супругов на семейную жизнь не жаловался. По коридорам факультета Инна с Ильей ходили под ручку.
Вера думала, что ей повезло. Замуж выходила вроде по любви, во всяком случае, так ей тогда казалось. А может, оттого, что Женька был первым парнем в ее жизни, и она боялась его потерять: а вдруг потом никого не будет?
Бережные прожили вместе семь лет. Два года, пока учились, и пять лет после окончания университета. Евгений очень скоро стал популярным адвокатом. Занимался уголовными делами, часто выигрывал процессы, а если и не удавалось отстоять подзащитного, то добивался для него минимального срока или условного. Коллеги наверняка понимали, почему молодой юрист буквально нарасхват, и завидовали. Ну да, ведь не у каждого жена работает в следственном управлении и способна намекнуть родственникам подследственных о существовании в городе адвоката Бережного, чьи услуги, может, и стоят не дешево, но зато результаты бесценны.
Разъехались они без скандалов и ссор, хотя и неожиданно для Веры. Евгений раз не пришел домой ночевать, другой. Говорил, что у него дела в области. Почти с месяц так «ночевал по области», а однажды собрал свои вещи и сказал Вере: «Прости, встретил другую женщину. Я люблю ее».
