Губернатор был мрачен: самолет министра обороны, который должен был уже прилететь, чтобы снять командующего округом с занимаемой им должности, почему-то опаздывал. Впрочем, начальство никогда не опаздывает – оно, как известно, задерживается.
И вот сейчас, стоя на кромке летного поля в окружении замершей свиты из числа краевых чиновников и окружных генералов, глава огромного края размером, наверное в пол-Европы, задрав голову мрачно смотрел в голубое небо, откуда должен был появиться ТУ-154 Министерства обороны, личный самолет министра, положенный ему по рангу и прочим статусам. Сразу за приземисто-коренастым губернатором пугливо притаился сам виновник этой незапланированной встречи – командующий округом, генерал-полковник Чистогонов Виталий Иванович, между прочим, полный тезка губернатора. Он был не то чтобы угнетен, генерал-полковник был в прямом смысле морально раздавлен: ему страшно не хотелось покидать насиженное местечко обросшее имуществом, подобно квартире старого скряги-жида. Добра накопилось столько, что хоть грузовой железнодорожный состав заказывай за счет министерства обороны, естественно. Это вам не лейтенантский холостяцкий чемоданчик с парой трусов, маек и прочих исподних в придачу. К примеру, совсем недавно генерал самолично на пароходе в Японию за машиной сходил, правда, инкогнито. Стыдно даже сказать, кем он в судовой роли числился; матросом-уборщиком. Впоследствии узнал, что в торговом флоте матрос-уборщик – женская должность. Ну не смешно ли – генерал-полковник! – и уборщик, вернее – уборщица! А узнай кто посетил Японию, кто по ихним улицам бесстрашно вышагивал, прославленная самурайская разведка бюро «Найте», наверное, до сих пор волосы на заднице рвет: проворонили такого высокопоставленного генерала! Командующего самым большим военным округом России! Одним словом, японцы-лопухи! Он же преспокойненько третий джип прикупил, классный такой «Лэнд Круйзер-Прадо». Это вам не какая-нибудь нашенская «Лада Веста» или даже «Волга» последней марки: машина – супер! А главное – по дешевке, считай задаром. Да, что ни говори, а припеваючи ему здесь жилось под надежным крылом губернатора. Жилось… Увы! Можно уже не боясь ошибиться сказать, что именно жилось в прошедшем времени. И-их, обидно-то как! Ладно бы еще он чувствовал себя виновным, может и не переживал бы так болезненно, а то ведь нерадивые подчиненные подвели… ох, паскудники! Будто как на зло, все один к одному: то в Уссурийске дедовщина поперла – четыре солдатских трупа за месяц, то в Бикине рядовой повесился, другой в Китай удрал и там повесился, то на острове Русский триста матросиков в учебке от голода опухнув, в госпиталь загремели, один даже откинулся. Вот и гадай сейчас: то ли специально по чьему-то злому заказу все это было подстроено, то ли чистая случайность произошла. И сразу же напрашивается вопрос: кто во всем этом случившемся бардаке виноват? Ну кто? Господи, да тут козе понятно кто – командиры частей и их заместители по воспитательной работе. Они, только они виноваты, ублюдки! А кому приходиться ответ держать? Мне! Одному! Спрашивается, почему я один должен нести ответственность? С какой стати? Где же она, высшая справедливость? Где? Ведь и раньше во всех округах и на флоте подобное случалось, однако ж была тишь да благодать. А что сейчас? Да вроде ничего особенного, только вот развелось этих паскудных журналюг… бить не перебить, косой не выкосить! Во все щели заглядывают… ублюдки продажные! Да и губернатор за меня всегда стеной стоял, заступался как мог, недаром же к нему сам президент прислушивается, а здесь, на Дальнем Востоке его кличут ни много ни мало «папой» или «хозяином». Далеко мужик пойдет, если… Тьфу! тьфу! Никаких «если», пусть и дальше властвует на зло врагу. Пусть… Однако сейчас, в моем случае, что-то, что-то не сработало, видно и губернаторские возможности не беспредельны. Ну, это и понятно: любой самый зачуханный министр выше главы края. И вот уже по мою беззащитную, можно сказать даже невинную душу летит сам министр обороны, всесильный Петя – «Мерседес», полный генерал армии! Сам! Вот какая мне выпала милость? Все Виталик, собирай барахлишко и на пенсию строевым: ать-два! ать-два! А может, вспомнят мои боевые заслуги, назначат на армию хотя бы заместителем, или даже заместителем заместителя. Я бы сейчас на любой пост согласился… Министр, наверное, уже и замену мне везет, представит какого-нибудь сопливого свежеиспеченного генерал-майоришку из штабных выскочек-прихлебателей. Хорошо, когда из грязи да в князи, плохо – наоборот. Эх, судьба моя, судьба!
Опечалившись о своей судьбе, пока еще командующий округом скосил глаза направо, где стоял начальник «Спецстроя», генерал-лейтенант Юрка Фридман. Лицо у того сонное, наверное, опять всю ночь по бабам шлялся. Хоть и ворует сей «стройбатовец» так, что только шум стоит, однако все ему нипочем, все с него как с гуся вода, потому как родственник он губернатору, на сестре супруги его женат, стало быть, свояк. Вот кому на Руси хорошо живется!
Слева – еще один силовик, генерал-полковник милиции Серебров, начальник внутренних дел. Это надо же: мент – и генерал-полковник! Полководец, твою мать! Гроша медного не стоит, морда холеная, барская, самодовольная. Этому тоже неприятности вряд ли грозят – он, бывший телохранитель губернатора, крестник его хулиганистого сынка, частенько того выручает из щекотливых ситуаций. Эх-ха-ха! Кто бы сейчас за меня заступился?
Тяжкий вздох командующего услышало чуткое ухо губернатора. Все, кажись, расклеился генерал, чует кошка чье мясо съела, видно не хочется в пансион идти, с лопатой на даче ковыряться. До полной пенсии ему, кажись, еще год или два, однако могут и выпереть из армии. А что, запросто. Но могут и назначить командовать армией ПВО охраняющей небо нашего арктического побережья, со штабом в каком-нибудь зачуханном Нарьян-Маре или того хуже – вТикси. Веселые там места! Тундра! А ведь Виталий лейтенантом Афган прошел, разные там Тбилиси и прочие Карабахи. Когда-то боевой был генерал, а вот перестал порох нюхать, услышал хруст денег – и все! покатился в болото наживы, скурвился, стал путать личное с государственным не упуская возможности хапнуть из и без того тощего армейского бюджета. Впрочем, все мы не без греха. Конечно, пожурить бы его стоило – самоустранился, на самотек округ пустил, однако зачем же сразу снимать с должности? Мужик он по-своему верный, преданный, по-солдатски прямодушный, что в голове, то и на языке. Помню, как-то по пьяни заявил он мне: дескать, Виталий Иванович принимайте командование округом, вот вам мой генеральский жезл – и подает мне полную рюмку водки. Вот дурак пьяный! Нужен мне его генеральский жезл, мне маршальский подавай, как у Жукова или Рокоссовского. На меньшее не согласен. А округом я и так командую. Я, и только я! А что, разве не так? Москва где? Москва далеко, ей не до Дальнего Востока, а тем более, не до армии. Москва власть делит, государственную собственность приватизирует, деньги лопатой гребет, в оффшоры гонит, в зарубежные банки… Ой, чуть не забыл, мне самому надо пятьдесят лимонов «зелени» на Кипр перевести, так сказать, на черный денечек… дай бог, чтобы он никогда не наступил! Никогда! Ладно, если опять не забуду, завтра же и переведу… Нда! Что же мне с генералом делать? А что с генералом, конечно жалко его, бывало, прибежит ко мне с бодуна, бац на колени и айда по-бабьи реветь: «Виталий Иваныч, кормилец ты наш, выручай! Округу жрать нечего, а Москва ни копейки не дает, говорит, нет денег, обходитесь собственными силами. А где мне их взять, на что продукты приобрести? Хоть округ распускай или ставь его на самообеспечение, пусть солдатики сами себе пищу добывают». Вот сказанул генерал, так сказанул! Надо же, «пусть солдатики сами себе пищу добывают». Зато честно. В другой раз приходит и опять слезно канючит: «Господин губернатор! Отец родной, помоги! Зима на носу, а в округе ни кило угля, ни литра мазута-бензина-керосина, того и гляди околеют от холода защитники, танки с места не тронутся, самолеты не взлетят, бери нас враг голыми руками! Вся надежда только на вас! Выручай, отец ты наш родной!» Я и выручал. Бывало, выстрою в шеренгу чиновников, предпринимателей и прочим фермеров, и скомандую: «Равняйсь! Смирно! А ну-ка выдать нашей любимой армии столько-то угля, бензина, картофеля со свеколкой, мясца говяжьего!» Те брали под козырек – и бегом, бегом выполнять мой приказ. Пусть бы только не выполнили! Я бы им такую жизнь устроил, сам черт не позавидует. Ну и кто, спрашивается, после этого командует округом? Даже и думать не надо кто: я и только я! Я, два года в Советской армии отслуживший, две пары сапог-кирзух истоптавший, перловой кашей давившийся, дедовщиной неоднократно битый, в запас ушедший сержантом. Всего лишь сержантом! Пусть и сержантом в запасе, однако сейчас именно я командую самым большим в России округом: я! – а не этот плаксивый трехзвездный генералишко, окончивший Академию Генерального штаба! Я! Армия по первому движению моего пальчика двинет туда, куда ей укажу я! А что, вот возьму и заявлюсь в штаб округа, что на Краснознаменной, и ка-ак гаркну: «Сми-ирно!» А когда штабисты вытянутся по струнке, возьму да и прикажу: «Войскам округа погрузиться в эшелоны! Направление – на Москву! Да-да, вы не ослышались господа генералы, курс именно на столицу нашу белокаменную! Пора разогнать эту чертову „семейку“ и создать собственную республику от Амура до Байкала! А еще лучше – до Урала, где правит мой однопартиец и единомышленник, немец Дроссель». Конечно, генералы спросят, мол, а как же с Восточной и Западной Сибирью быть? Захотят ли они войти в нашу республику, тем более что у них свой Сибирский военный округ? Не хотелось бы вооруженного столкновения. Что я генералам отвечу? А так и отвечу, что у нас будет принцип добровольного вхождения: захотят они войти в нашу республику – добро пожаловать! Не захотят – скатертью дорога, пусть создают свои республики. Одна, например, под названием «Восточная Сибирь» со столицей в Красноярске или Иркутске; другая – «Западная Сибирь» со столицей в Новосибирске или Тюмени. А что, кажется есть же в Африке республика Верхний Судан, должно быть и Нижний существует? А еще раньше, помнится, была Верхняя Вольта, значит, должна быть и Нижняя, опять же, где-то в Африке. Почему бы и у нас не быть? Мы что, хуже? Но где же самолет?
