Надя
– Надя, ты еще не собралась?
Глеб сложил руки на груди и посмотрел на меня, нахмурив брови. Я до сих пор не могла привыкнуть к этому колючему, непроницаемому взгляду его черных глаз.
– Дай мне пять минут. Дина долго не хотела укладываться спать, – ответила я и отвернулась от него.
– Пять минут, Надя, – отчеканил Глеб и вышел из комнаты.
Вот как у него получалось за одну секунду заставить почувствовать себя так, словно мы не пять лет были вместе, а два дня?
Мне потребовалось несколько минут, чтобы расплести колоски. Хорошо, что макияж я нанесла полчаса назад, иначе точно бы нарвалась на порцию упреков от мужа. Похоже, что Глеб опять был не в настроении. Вдохнув и выдохнув несколько раз, я подошла к гардеробу и взяла в руки платье, а когда переоделась и спустилась вниз, мужа уже не было в доме. Он сидел в машине и с кем-то разговаривал по телефону.
Я забралась в салон и мельком посмотрела в сторону Глеба, заметив, что он был чем-то недоволен.
– Ты напряжен… У тебя какие-то проблемы? – тихо поинтересовалась я после того, как он закончил свою беседу.
– После смерти твоего отца – полно́, – я опустила глаза, а Глеб замолчал. Пауза длилась недолго. – Даневич собирается на покой. Сказал, что устал, и выставил свою долю на торги за немыслимый ценник. У меня нет сейчас таких денег, чтобы выкупить пакет его акций. Почему бы тебе не попросить его об отсрочке? Ведь они были лучшими друзьями с Сергеем Борисовичем… И тебя он обожает…
Я была далека от дел отца, хотя с самого детства в мою голову вдалбливались эти ненужные знания. Лишь после аварии, в которой я чудом выжила, отец осознал, что бесполезно лепить из меня «железную леди», и позволил выбрать профессию по душе. Мое место в компании занял Глеб, и они вместе с отцом вели весь бизнес. Но недавно папа умер, а я чаще обычного начала слышать от мужа о каких-то проблемах, убытках, заставала его по вечерам в кабинете с бутылкой спиртного.
– Так ты везешь меня на эту встречу, чтобы я поговорила с Даневичем? Попыталась его отговорить, чтобы он не продавал свою долю неизвестно кому?
– Кому – мне известно. Да он и не скрывает этого. Нашел себе преемника и повсюду его за собой таскает, проталкивая наверх. Если ты не вмешаешься… – он посмотрел на меня. – Должна понимать, чем это грозит моему бизнесу. Ты ведь не хочешь остаться на улице и без своей любимой работы? Чтобы Дина нуждалась в чем-то, а мы сводили концы с концами?
– Перед смертью отец оформил все доверенности на тебя. Он знал, что ты со всем справишься, – с нажимом произнесла я. – Сомневаюсь, что Игорь Петрович будет вставлять тебе палки в колеса. К тому же у отца всегда были с ним хорошие отношения…
– Именно. У отца, но не у меня. А новый человек лишь перетягивает на себя все его внимание, – Глеб шумно выдохнул и покачал головой. – Ладно, – он протянул руку и погладил меня по лицу. Взгляд мужа потеплел, когда он заметил, с какой растерянностью я посмотрела на него. – Если не хочешь, я сам со всем разберусь. Мне не нравится тебя заставлять. Я знаю, как ты не любишь все эти мероприятия. И очень ценю, что ты согласилась поехать со мной. Поверь, это доставляет мне столько же радости, сколько и тебе, но мне важно владеть информацией, быть всегда на виду. Вместе со своей женой.
Всю дорогу до ресторана я думала о словах Глеба, а еще о том, что завтра у меня не менее насыщенный и сложный день, чем сегодняшний: три визита в клинику к больным детям, затем поездка в Выборг, чтобы посмотреть, как проходит конкурс детской фотографии, который я помогла организовать через наш фонд. Мне нравилось заниматься живописью и выставками. Я много времени уделяла этой работе и благотворительности.
– Ты опять витаешь где-то в облаках… Надя?
– Что Глеб? Прости… – я отвернулась от окна и посмотрела на мужа.
– Я спросил: почему Дина сегодня осталась дома и в садик не пошла? Приболела? Мать сказала, что и завтра проведет с ней весь день…
– Да, Дина немного приболела. А Виолетту Артемовну я попросила с ней посидеть, потому что у Кати неотложные дела.
– А ты что же? Опять к детям своим поедешь? К черту на кулички? Неужели чужие важнее собственного, Надь?
Меня часто задевали слова и тон Глеба, когда мы разговаривали о моей работе и учебе. Понимала, что не всем дано быть сострадательными к чужому горю и болезням, и потому не злилась на него за излишнюю черствость.
– Да, поеду, – спокойно ответила я. – И пока будет функционировать фонд, ничего менять не планирую. К тому же Дина часто ездит со мной. Я хочу, чтобы наша дочь выросла сострадательной к чужому горю, а не думала об одних только деньгах, партнерах и выгоде…
Глеб усмехнулся, приняв мой ответный укол.
– То есть похожей на тебя? – его взгляд посветлел. – Досталось же… чудо.
Я смутно помнила первые месяцы нашего романа. Глеб говорил, что они были очень бурными, а мы безумно любили друг друга. Но если это было так, то куда подевались все эти чувства и накал? Почему мое сердце не трепетало в груди, когда он прикасался ко мне? И почему чаще обычного муж задерживался на работе и ночевал в кабинете, если у нас все было так хорошо? Попытки вспомнить хоть что-нибудь об общем прошлом приносили дикую головную боль. Какой-то временной отрезок будто стерли из памяти ластиком, оставив белое пятно, пустоту и странную, щемящую тоску внутри.
Глеб припарковал машину у ресторана и помог мне выйти. Окинул восхищенным взглядом с ног до головы, а его глаза задержались на моих голых ключицах.
– Уверен, моя жена затмит всех женщин на этом вечере, – он взял меня под локоть, и мы направились в ресторан.
В главном зале одного из самых пафосных ресторанов города играла тихая и ненавязчивая музыка. Людей, как и всегда, было много, а большую часть из них я видела впервые. Натянутые улыбки, оценивающие взгляды – главный атрибут подобных вечеров. Я намеренно выбирала скромную одежду на подобные мероприятия, добавляя к образу что-нибудь из украшений. И всегда распускала свои длинные волнистые волосы, которыми очень гордилась.
– Идем, познакомлю тебя с преемником Даневича, – Глеб кивнул куда-то в сторону, и я проследила за его взглядом. – Сама убедишься, что такому палец в рот не клади.
Рядом с Игорем Петровичем стоял молодой мужчина. Я видела лишь его мощную, накаченную спину и профиль лица. Он был одет в костюм, как и большинство присутствующих людей на этом вечере, а его спутница, вцепившаяся в рукав его пиджака мертвой хваткой, в темно-красное платье. Издалека пара смотрелась очень гармонично, словно была единым целым или вырезанной картинкой из глянцевого журнала, которую поставили в центр зала, чтобы все могли ею любоваться.
