– Итак, гражданка Шолохова… – дежурный дознаватель ещё раз прочитал рапорт наряда патрульно-постовой службы и хмыкнул, насмешливо глядя на сидящую перед ним парочку. – Ну и что вы делали в лесопарке поздно ночью? И чем вам помешал гражданин Араньев?
Гражданин Араньев вопрос дознавателя встретил тихим, довольным смешком. Сверкнув фирменной улыбкой, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, искоса глянув на сидящую рядом соседку.
Гражданка Шолохова на эту пантомиму только скривилась и наградила «эту рельсу говорящую» (дословная цитата из рапорта наряда) испепеляющим взглядом. После чего пожала плечами, уставившись на собственные руки с таким видом, словно ничего интереснее в жизни не видела.
– Хорошо, – капитан полиции, Александр Юриевич Рзаев показательно вдохнул и снова взял в руки рапорт. И принялся зачитывать его вслух, с выражением и многозначительными паузами. – Значит так… Нарядом ППС в составе… Это мы опустим, дальше… А, вот. При патрулировании лесопарковой зоны в районе пересечения улицы Строителей и улицы Уральской нами была задержана гражданка Шолохова при попытке нанести тяжкие телесные повреждения гражданину Араньеву. Орудием преступления была лопатка, предположительно сапёрная. Также у задержанной обнаружен чёрный полиэтиленовый пакет с неизвестным содержимым, предъявить которое к осмотру гражданка Шолохова отказалась. Вследствие чего была направлена в ближайшее отделение полиции для дальнейших разбирательств. Гражданин Араньев от госпитализации отказался и вызвался сопровождать гражданку Шолохову, – тихо кашлянув, Рзаев отложил рапорт в сторону и, вновь посмотрев на задержанных, вежливо поинтересовался. – Всё верно?
Шолохова голову так и не подняла, продолжая чересчур внимательно разглядывать собственные руки, иногда ковыряя дырку на джинсах, на коленке. Но головой кивнула, соглашаясь со всем, что озвучил дознаватель. А вот Араньев…
Гражданин Араньев язык за зубами держать не умел от слова «совсем». И, широко улыбнувшись (хотя куда уж шире?), выдал, обнимая девушку за плечи:
– Товарищ капитан, ну я вас умоляю! Тяжкие телесные, орудие преступления… Да мы с женой всего лишь смотрели, куда можно высадить берёзку. Сегодня годовщина начала нашей семейной жизни, хотелось как-то увековечить это событие.
– Араньев… – тихо, но очень вдохновенно выдала Шолохова, стиснув пальцы так, что побелели костяшки. – Если тебе так хочется что-то увековечить… Советую задуматься о памятнике. Очень советую задуматься!
– Кхм, – кашлянув, Араньев покосился на девушку, но обнимать не перестал. Хотя и поинтересовался громким шёпотом у дознавателя. – А лопату у неё точно отобрали?
– Да, – недоумённо моргнув, откликнулся Рзаев. Подумал и добавил, с любопытством изучая вновь замолчавшую девушку.– Как и пакет с неизвестным содержимым. Кстати, что вы там прятали, гражданка Шолохова? Наркотики, золото, оружие?
– Труп, – мрачно откликнулась та, наконец-то подняв голову. Смерив дознавателя нечитаемым взглядом, она дёрнула плечом пытаясь скинуть чужие загребущие лапы.
Лапы скидываться отказывались. Наоборот, почуяв сопротивление жертвы собственного, непередаваемого обаяния, Араньев только крепче сжал объятия, притягивая девчонку поближе к себе. И чем больше та упиралась, пихая его локтем в бок и пиная по ноге, тем довольнее улыбался парень.
На взгляд нормального человека это попахивало ярым, махровым мазохизмом. На взгляд самого Вениамина это было забавно. А что думала гражданка Шолохова, так и осталось тайной, покрытой мраком. Потому что…
Ну потому, что вставить хоть слово ей не давала широкая мужская ладонь, вовремя заткнувшая открывшую было рот девушку. И никакие попытки испепелить взглядом мерзавца на Араньева не подействовали. Невинно похлопав глазами, он хохотнул, уточнив:
– Понимаете, товарищ капитан… Тут такое дело. Нам моя любимая тёща хомячка подарила. Сказала, что в доме должна быть хоть какая-то живность, а не одни кактусы. Не пустыня ж… Вот. А хомячок стащил где-то гайку, крупную такую. Грамм триста в ней было, если не больше. За щёку засунул, падла… В смысле, несчастный погибший, да. Ну и учесал на балкон. А балкон у нас, товарищ капитан не застеклен… И кто бы мог подумать, что хомячок решит полюбоваться на наш двор? И гайка его перевесит? Вот уж действительно, стечение обстоятельств! Айш! Ксю, ты чего кусаешься?!
– Товарищ капитан, – наконец, вырвавшись из крепких объятий, Шолохова отодвинулась вместе со стулом в сторону. И совершенно серьёзным тоном попросила, подозрительно поглядывая на своего «супруга». – Посадите меня на пятнадцать суток, а?
– Эм… – дознаватель от такой постановки вопроса чуть-чуть растерялся. Но сумев взять себя в руки, заинтересованно вскинул бровь. – И за что же мне вас посадить, гражданка Шолохова? Вы же вроде как… Невиновны. Или я что-то путаю?
– Да хоть за нарушение общественного правопорядка, – девушка сдула с носа прядь тёмных волос и ткнула пальцем в сторону Араньева. – Потому что если вы меня не посадите… Ей-богу, я его действительно убью!
На пару минут в кабинете воцарилась удивлённая тишина, нарушаемая лишь суетой в коридоре за закрытой дверью. А потом Вениамин умильно вздохнул и поинтересовался у дознавателя, прижав руки к груди:
– Правда, она лапушка?
– Ах ты…
От новых телесных повреждений Араньева спасло только чудо. В лице доблестного стража правопорядка, капитана полиции Рзаева Александра Юриевича. Который успел не только вскочить, но и перехватить девушку до того, как она приложила этого балабола громоздким дыроколом советских времён, так неосмотрительно оставленным на краю стола дознавателя.
– Дежурный! – гаркнул Рзаев, не без труда удерживая гражданку Шолохову от нарушений сразу нескольких пунктов Уголовного кодекса Российской Федерации. – Да мать вашу… Дежурный! Где тебя носит, Хомов?!
– Я здесь! – дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену, и на пороге кабинета появился пухлый сержант, с надкусанным бутербродом в одной руке и литровой кружкой чая в другой. – Что? Где? Когда?!
– Хомов, что ж ты… – начал, было, дознаватель. Остановился, вдохнул, выдохнул. И вытащив из цепких пальцев девушки орудие возмездия, подтолкнул её к дверям. – В камеру её, пусть посидит, подумает. И…
Громко заурчавший живот заставил смутиться и саму Шолохову, и присутствующих здесь мужчин. А Хомов ещё и бутерброд с одуряющее пахнущей сырокопчёной колбасой за спину спрятал, выставив кружку с чаем как своеобразный щит перед собой.
– Хоть чаем её напои. Чай-то у тебя есть, Хомов? Про совесть и стыренные бутерброды я благополучно молчу, – подтолкнув насупившуюся гражданку Шолохову поближе к сержанту, Рзаев одёрнул китель. И нахмурился, смерив застывшего на пороге товарища по службе подозрительным взглядом. – Хомов? Чего стоим? Кого ждём?
