Людям свойственно бояться. Всем, без исключения. Только не все знают, что страх не так прост и однозначен, как им кажется. У него несколько лиц. А точнее — три.
Первое видели многие. Оно как пламя. Обжигает, заставляя кричать и метаться, теряя рассудок. Второе, как лед. Когда и пальцем пошевелить не можешь, а просто покорно ждешь, когда ЭТО произойдет. Третье, на первый взгляд, не такое пугающее, как первые два. Это — знание, которое живет внутри тебя. Оно как маленький червячок, спрятавшийся под огромным, покрытым мхом камнем. Ты его не видишь, но знаешь, что он там есть.
С первым страхом многим удается справляться. Второй победили единицы. Третий страх не одолел никто. И не потому, что «червячок» такой сильный. А потому, что не знаешь, когда он появится, как будет выглядеть и что с тобой сделает. Он победил тебя еще задолго до твоего рождения. Он победил всех ныне живущих. Он победит тех, кто еще не родился. Это — страх смерти».}
***
Пал Палыч Мережков закрыл потертый кожаный блокнот. Встал, подошел к книжному шкафу, и аккуратно вставил блокнот между двумя книгами, одной из которых была «Тайна третьей планеты» Кира Булычёва, а второй — «Трудно быть Богом» братьев Стругацких. С нежностью коснувшись пальцами знакомых переплетов, вернулся к столу, устроился в кресле, которому, как и многим вещам в этом доме был не один десяток лет, и задумался. Повисла тишина, нарушаемая лишь равномерным стуком напольных часов.
Причиной столь глубокой задумчивости Мережкова был сон, во время которого Пал Палыч словно наяву услышал голос крылатого существа с телом человека и ликом льва, произнесшего громовым голосом: «Иди и смотри!». Сразу после этого устрашающего восклицания появилась парящая в воздухе книга. Она светилась тем неприятным холодным светом, какой бывает в больницах. Книга дрожала и подпрыгивала, словно то, что находится внутри, должно было вот-вот вырваться наружу. И хоть во сне она так и не открылась, Мережков проснулся в плохом настроении. Не желая лежать, он встал, облачился в халат и отправился в кабинет, по пути налив себе чаю, который, увлекшись чтением, до сих пор так и не выпил.
Вытащив стоящий среди книг блокнот, который был ни чем иным, как дневником его предшественника, которого Пал Палыч лично не знал и даже ни разу не видел, Мережков погрузился в чтение. Мысли, содержавшиеся в старом потертом дневнике, частенько помогали понять происходящее. Подобно дворецкому Габриэлю Беттериджу из «Лунного камня» Коллинза, он открывал дневник и читал первый попавшийся на глаза абзац, а потом пытался понять, что могут означать эти строки.
То, что он прочел сегодня, как ни парадоксально, могло означать все, что угодно. Начиная от встречи с чем-то необычным и заканчивая убийством, не исключено, что и самого Пал Палыча в каком-нибудь темном и грязном переулке. Впрочем, несмотря на седую шевелюру и довольно приличный возраст, Мережков мог постоять за себя. Поэтому он сразу отмел эту мысль, посчитав ее безосновательной, даже нелепой и стал думать о своем странном сне.
Здесь все было намного серьезнее. Мережков знал, что это знамение и сегодня ему предстоит столкнуться с тем, кто сыграет важную роль в его судьбе. Мужчина отбросил с лица прядь седых, но все еще густых волос, вспоминая, что сразу после пробуждения, когда сон уже уходил, стираемый повседневностью, он увидел троллейбусную остановку. Эта была подсказка. Именно отсюда ему и нужно было начинать свои поиски.
Часы пробили семь раз. Мужчина вздохнул и поднялся с кресла. Несмотря на теплую погоду, Пал Палыч облачился в длинное темное пальто. Нахлобучил на голову потерявшую форму шляпу с широкими полями и потянулся за тростью. Висевшее на стене в прихожей зеркало отразило высокого худощавого мужчину с чуть длинноватым носом, густыми темными бровями и необычными васильковыми глазами. Это интеллигентное лицо дисгармонировало с старым пальто и побитой молью шляпой. Секунду поразмыслив, мужчина разлохматил свою аккуратную бородку, придав ей неухоженный вид. Еще раз взглянув на свое отражение, он остался им доволен и, взяв в руку трость с набалдашником в виде совы, вышел на лестничную клетку. Если бы кто-нибудь в этот момент увидел, как сверкают его глаза, решил бы, что этот странный старик вышел на охоту.
ГЛАВА 1. Улыбка
Сегодня ничто не нарушало безупречную голубизну неба. Не иначе, Повелитель облаков еще не проснулся. Спал и Степан Огурцов, или Стёпушка, как ласково называла его бабушка. Деятельному утреннему ветерку это не нравилось, поэтому он кружил у Стёпиного окна, постукивая вертикальными жалюзи. Осмелев, проник в комнату и заметался по ней, переворачивая страницы тетрадей и играя бахромой пледа, стукнул напоследок ламелями и вылетел в окно.
Степан глубоко вздохнул, потер кулаками глаза, повернулся на бок и стал шарить рукой по тумбочке, пытаясь отыскать очки. Водрузив их на нос, он открыл глаза и уставился в потолок. Затем вдруг, испугавшись, что проспал, вскочил и бросился к окну. Раздвинул руками жалюзи и выглянул на улицу. Его взгляд привычно поднялся к небу, и юноша разочарованно вздохнул: оно было голубым, то есть неинтересным и скучным. Степан зевнул и «втянул» голову назад в комнату.
Его взгляд остановился на толстой тетрадке в клетку, которая вот уже почти год являлась своеобразным альбомом, в котором он зарисовывал облака, причем только утром и всегда в строго определенное время. Вечером под рисунками Стёпа делал пометки, пытаясь каким—то образом связать форму облаков и события минувшего дня. Проще говоря, Степан пытался гадать по облакам. Это было захватывающе и ново. Юноша был уверен, что никто до него ничего подобного не делал. И пусть бабушка считала это полной ерундой, юноша упорно продолжал свои исследования.
По его мнению, рано или поздно его кропотливый труд принесет плоды. Так сказать, количество перерастет в качество. Мечтая, Степан представлял себя лауреатом какой-нибудь престижной научной премии. Предвкушение этого радостного события неизменно согревало его душу и улучшало настроение. В такие минуты на лице юноши появлялась глуповатая улыбка, заставлявшая оборачиваться встречных прохожих. Иногда Степан замечал такую реакцию людей, но не обижался. Что с них взять? Они ведь не знали, что видят перед собой будущего великого… нет, величайшего ученого современности!
Юноша еще раз с грустью взглянул на тетрадь, тяжело вздохнул и пошел умываться. Он почистил зубы, побрился и, сощурив близорукие глаза, попытался оценить свой внешний вид. Вроде все было на месте: немного массивный «огурцовский» нос, высокий лоб, большие серые глаза и светлые с едва заметной рыжинкой волосы. Плеснув для верности водой в лицо, вытерся полотенцем и отправился на кухню, где его ждал завтрак. Бабушка расставляла на столе кашу, чай, нарезанные аккуратными ломтиками сыр и колбасу, одновременно поглядывая в телевизор. Степа поел, рассеяно бросил «спасибо» и пошел собираться.
