Две двери, расположенные по краям сцены: Еще одна – в глубине слева. Правая дверь – вход в квартиру, левая ведет в спальню, а та, что в глубине – в кухню. На просцениуме длинный стол. На столе – телефон, радиоприемник, утюг, тазик, мужской пиджак, щетка. Возле стола табурет. Поблизости – шкафчик или этажерка, поверх которой плошка с медикаментами: пластырем, бинтом, йодом, мазью. Стул. На стене висит внушительное охотничье ружье. Неся полную корзину чистого белья, входит Женщина. Она собралась гладить. На ней игривый халатик с широким, весьма смело открытым воротом. Включенный на полную громкость радиоприемник передает рок-музыку. Женщина ставит корзину, берет в руки пиджак и подходит к воображаемому окну в центре просцениума. Она несколько раз встряхивает пиджак, затем поднимает взгляд и останавливается в приятном удивлении, заметив кого-то в доме напротив.
Женщина(громко, чтобы привлечь внимание). Синьора!.. Синьора, здравствуйте! Ну надо же – вы поселились прямо напротив, в соседнем доме, а я и не заметила. Думала: пустая квартира. Очень приятно. (Переходя на крик.) Я говорю: очень приятно… Не слышите? Это у меня радио… сейчас выключу… (Выключает радио.) Вы уж извините, когда я дома одна, радио должно орать на всю катушку, иначе хоть вешайся. Вот в этой комнате (идет к левой двери) у меня все время крутится проигрыватель.
Открывает дверь, оттуда слышна музыка.
Слышите? (Закрывает дверь.) На кухне – магнитофон. (Открывает дверь в кухню.) Вот. Слышно? (Закрывает.) В каждой комнате что-нибудь поет, играет, говорит, и, вроде бы, я не одна. (Подходит к столу и принимается за работу: чистит щеткой мужской пиджак, пришивает пуговицы и т. п.) Нет, кроме спальни, конечно – какое ж в спальне радио! У меня там телевизор… работает все время… на полную мощность! Сейчас как раз службу из церкви передают. Хор поет!.. По-польски. Язык Папы Римского. Красота! Ничего не понятно… Да, серьезную музыку тоже люблю… лишь бы музыка… лишь бы играло… Чтоб не скучно. А вы не скучаете? А-а-а, у вас сын! Счастливая!.. Ой, что я болтаю, ведь у меня тоже сын… У меня вообще двое детей – еще дочка! Вы извините, я так счастлива, что познакомилась с вами – про все на свете позабыла… Нет, с ними разве поговоришь? Дочка – старшая, считайте уже выросла: свои друзья, подружки… А мальчонка – крохотный. Он всегда при мне, только как с ним общаться? Спит! Круглые сутки напролет – спит, ест, какает и храпит!.. Но я не жалуюсь, мне в моем доме очень хорошо… Как говорится, полная чаша: мой муж меня буквально на руках носит, обеспечивает и следит, чтобы в доме все было… Господи, конечно все!.. У меня есть холодильник!.. Вы скажете: у всех холодильники (принимая важный вид), да. Но мой умеет делать ледяные шарики!! Еще у меня есть стиральная машина, автоматическая, на двадцать четыре программы! Стирает и сушит… Еще как сушит! Иной раз не прогладишь, водой приходится брызгать – совершенно сухое белье! Есть кастрюли-скороварки, есть миксер фирмы «Джерри», во всех комнатах музыка. Чего еще желать от жизни?! Ведь я – простая, обыкновенная женщина… Что? Служанка? Была, была приходящая, только она сбежала. Потом другая пришла, и тоже сбежала. От нас все служанки бегут. Что? Нет, не из-за меня. (Смущенно.) Из-за деверя моего… Он их хватал. Всех подряд хватал. Да, да, именно: за эти самые места!.. Он у нас больной… Что? Заразный? Да нет, какой заразный – просто он домогался… кое-чего! А девушки возмущались, и правильно делали. Представляете себе, уважаемая синьора: вы хлопочете по хозяйству, и вдруг вам прямо под юбку ручища – ого-го! Вы бы видели, какая у моего деверя ручища! Слава Богу, только одна!.. Нет, что вы, что вы! Конечно, у него их две! Просто он попал на автомобиле в аварию… Такой молодой – тридцать лет – весь переломанный, в гипсе с головы до ног! Главврач пошел навстречу – разрешил загипсовать его в сидячем положении – для удобства. Оставили дырочку, чтобы дышать и есть. Сидит на каталке. Говорить не может; шамкает что-то – не поймешь. А глаза в порядке, глаза ему не стали бинтовать – пускай глядит… И ручищу эту загребущую оставили, она одна уцелела. Правда, еще уцелел… (Запнулась в смущении.) Как бы это сказать… Синьора, мы с вами близко не знакомы, я не хочу, чтобы вы обо мне дурно подумали… В общем, у него уцелел… ну, вы понимаете, синьора, что я имею в виду. Там у него все в порядке… Но в таком порядке – только держись! Ему все время нужно… вы меня понимаете? Поэтому он старается отвлечься – читает, набирается ума-разума. Много читает. Сплошь одну порнографию! По всей комнате валяются отвратительные журналы с голыми женщинами в каких-то странных позах… И очень неудобных! По-моему, этих несчастных девиц так же, как моего деверя, сажают в гипс и делают увеличенные фотографии отдельных анатомических частей. Сильно смахивает на пособие по разделке туш для мясников! Когда мне попадается такой журнал, я целый день не в состоянии простого бифштекса приготовить – душу наизнанку выворачивает… С тех пор как от нас сбежали служанки, я сама ухаживаю за деверем – ради мужа… все-таки, его родной брат… (С некоторой обидой, задетая.) Да ну что вы! Он ко мне с полным уважением! А как же! Спрашивает разрешения, если хочет потрогать меня… рукой. Обязательно спрашивает!
Звонит телефон.
Это муж: он обычно в это время звонит. Я сейчас… (Берет трубку.) Але? Да. Что?.. Пошел на хрен, дерьмо собачье! (Взбешенная, швыряет трубку на рычаг. Глядит с виноватой улыбкой на соседку.) Извините за неприличные слова, но по-другому с ним нельзя. (Вся на нервах, возобновляет работу.) А? Да никакой это не муж. (В бешенстве.) Откуда я знаю, кто! Телефонный хулиган, сволочь он – вот кто! Звонит тысячу раз на день, гадости говорит… Таких слов и в словаре-то нет. Я специально смотрела в большом словаре – нет таких слов! Кто-то из здешних, из соседей… Больной? Мне вот так хватает одного больного в собственном доме. Я не сестра милосердия для всех развратников в Италии!
Снова звонит телефон.
Вот, опять звонит! Сейчас я ему скажу пару ласковых… Он у меня заткнется. (Берет трубку.) Але, это ты, сволочь?! Учти, мой телефон прослушивается в полиции, и если ты… (Внезапно изменив тон.) Привет… (Соседке, прикрыв трубку рукой.) Это муж! (Сильно смутившись, в трубку.)
