Духовно-философская лирика Сергея Дмитриева
Сергей Дмитриев решил издать своё почти полное собрание стихотворений в семи томах. В наше время прохладного отношения читателей к поэзии это, конечно, шаг неожиданный и рискованный. Прочитали бы читатели хоть маленькую книжицу стихотворений в пятьдесят, а тут сотни и сотни, если не тысячи стихов…
Но я, давно зная Сергея Дмитриева, зная его разнообразное творчество и фантастическую работоспособность, могу понять его решение. Он из тех людей, которые не печалятся, что в мире столько уже книг написано, столько всего уже сказано, что и добавить нечего. Нет, он из тех, кто приходит в мир открывать его впервые, задавать впервые вечные вопросы и впервые находить на них ответы. Мир устал уже от слов, мыслей и образов, но Дмитриев об этом как будто бы не знает, он начинает с азбуки, для него мир свеж и прекрасен. А если и ужасен порой, то всё равно свеж в своей ужасности… И стоит понять, почему он именно такой, почему человек может быть и таким, и другим, и иным…
Первый том собрания стихотворений Сергея Дмитриева, к которому я пишу предисловие, как раз составляет духовно-философская лирика. Здесь как раз автор задаёт жизни и себе вечные вопросы и ищет на них ответы.
В своём простодушном и первозданном отношении к миру Дмитриев напоминает мне поэтов XVIII века Григория Сковороду, Тредиаковского и Сумарокова… Тогда ещё не устоялась русская поэтическая традиция, тогда ещё для русского поэта не столь важна была метрика – ямбы и хореи, – сколь важны были вопросы бытия человеческого. Отсюда косноязычность, сбой ритма и вообще полупрозаические речения. Вот вспомним Сковороду:
Всякому городу нрав и права;
Всяка имеет свой ум голова;
Всякому сердцу своя есть любовь,
Всякому горлу свой есть вкус каков,
А мне одна только в свете дума,
А мне одно только не йдет с ума.
Или вот Тредиаковский:
Душа моя, спрячь всю мою скорбь хоть на время,
Умальте, мои очи, слезных поток бремя;
Перестань жаловаться на несчастье, мой глас;
Позабудь и ты, сердце, кручину на мал час.
Есть ещё одна важная, а может, главная черта этой первозданной поэзии нашей. Это простота. Простое, ясное отношение к миру и такое же простое выражение своих чувств и дум. Это огромное достоинство той поэзии. «Где просто, там ангелов до ста». И у Сергея Дмитриева это стремление к простоте очевидно. Одно его стихотворение так и называется «Простота»:
Мы радость сердца променяли
На нервотрёпку суеты
И вовсе в жизни не узнали
Обычной самой простоты.
Когда-то великий Монтень писал: «Говорите сразу о главном». Так вот, сильно не растекаясь мыслию по древу, скажем о главном – о духовно-философском содержании книги, о главной позиции автора.
Почти двадцать лет назад я написал рецензию на книгу стихов Сергея Николаевича «Заветное» (2000). Пожалуй, здесь будет уместно привести оттуда такую цитату: «На книгу «Заветное» интересно посмотреть с точки зрения тематической: о чём пишет успешный предприниматель (а Дмитриев был тогда и остаётся сейчас одним из совладельцев и главным редактором известнейшего издательства «Вече». – Г.И.)? И здесь мы обнаружим интересную вещь: он пишет о тех вечных ценностях, которые не имеют никакого отношения к бизнесу, к успеху. Если говорить концептуально, то перед нами здоровый взгляд здорового человека на жизнь. Он утверждает мир своей семьи, мир своей Родины (Дмитриев по образованию и первоначальному опыту историк, да ещё родился и детство провёл в древнем Великом Новгороде), утверждает красоту видимого мира и тайну мира небесного». В этом же состоит суть и нынешнего тома стихотворений автора.
Сергей Дмитриев свой творческий путь складывает из нескольких дорог. Это и стихи, и исторические исследования (его известные книги о Грибоедове, Короленко и Афоне), и путешествия с фотокамерой по миру, в том числе по африканским местам Николая Гумилёва и по иранским – Александра Грибоедова… Это, конечно, и самое живое, вдумчивое отношение Дмитриева ко всем издаваемым в «Вече» книгам. Главное, что все его дороги устремлены к одному – к творческому воплощению своей неповторимой души, своей неповторимой судьбы. Он пишет: «Жить каждой минутой и каждым биеньем/ Пульса, созвучного небу, / Жить вздохом каждым и каждым мгновеньем, / Кем бы на свете ты не был…» Это в его книгах как зарок себе и всем своим современникам. Не унывать. Работать. Думать. Творить. Смириться только перед тем, что достойно смирения, – перед великими тайнами Творца этого мира.
Читая представляемый том, ты погружаешься в поэтические авторские интерпретации мудрости и Древнего Египта, и Древней Индии, и великих мыслителей Соломона, Конфуция, Пифагора, Сократа… И после всего этого великого и мудрого поэт всё равно задаётся вопросами:
Что такое небо? Что такое твердь?
Что такое хлебом поделиться?
Что такое правда? Что такое смерть?
Что такое Богу помолиться?
В этом и есть самая глубокая тайна жизни: вроде бы все ответы были найдены ещё до нас, но в каждом новом человеке на земле вновь и вновь встают эти вопросы во всей своей первозданности, а поэт бьётся над ними и не только для того, чтобы просто ответить, но ответить поэтически и по-своему. Твардовский об этом как-то хорошо сказал:
Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете —
Живых и мертвых, – знаю только я.
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог,
Передоверить. Даже Льву Толстому —
Нельзя. Не скажет, пусть себе он Бог.
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.
Сергея Дмитриева я знаю довольно давно и всегда ощущал к нему дружеские чувства, испытывая близость к его творчеству. Это отразилось, в частности, в моем стихотворении, написанном в Коктебеле в 2009 году и посвященном 50‐летию Сергея. Приведу его здесь, чтобы было понятнее мое отношение к его жизненному опыту:
С белых вишен летят лепестки,
В море Чёрное ветер их сносит.
Годы, годы… Седеют виски.
И душа успокоиться просит.
Это возраст хороший, мой друг.
Много видел и понял немало.
И не надо случайных подруг…
Всё на место надёжное встало.
Этот возраст, Серёжа, хорош
Тем, чем зрелость полна не напрасно.
Зрелый плод или зрелая рожь,
Или зрелый талант – всё прекрасно.
Стоит подчеркнуть, что это стихотворение я написал как бы в ответ на поэтическое послание, которое Сергей Дмитриев сделал мне чуть ранее, в 2008 году, отразив в нем свое отношение скорее даже не ко мне и к моим бежецким корням, а к той самой жизни, постижению которой он посвятил настоящий том своих стихотворений. Вот эти строки:
