Анатолий Хитров - Ядерное оружие стран мира

Руины Нагасаки после атомной бомбардировки. Сентябрь 1945 г. [1]

Шёл исторический 1945 год…

Не успели отгреметь фанфары Парада Победы на Красной площади по случаю разгрома фашистской Германии в Великой Отечественной войне, как в кремлёвских кабинетах вновь закипела работа. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) и Верховный главнокомандующий товарищ Сталин не щадил ни себя, ни своих подчинённых. Он понимал, что без разгрома империалистической Японии Вторую мировую войну нельзя считать оконченной, поэтому им были даны указания начальнику Генерального штаба РККА активизировать разработку соответствующей стратегической наступательной операции. Для самого Сталина осталось лишь определиться с кандидатурой на должность главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке. От этого зависело многое. Недаром он как-то сказал: «Кадры решают всё». После некоторого раздумья он принял решение назначить на эту должность Василевского.

На следующий день Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский был в кабинете Верховного, как часто называли Сталина в кругу высокопоставленных военных.

— Товарищ Василевский, — произнёс Сталин. — Хочу поручить Вам дело государственной важности. Вы готовы?

— Да, товарищ Сталин, — ответил маршал, — я готов.

— Назначаю Вас главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке. Вы согласны?

— Согласен, товарищ Сталин.

— Вот и хорошо, — улыбнувшись, произнёс Верховный. — Для окончания Второй мировой войны нам надо, товарищ Василевский, заставить капитулировать Японию, причём в кратчайшие сроки. А то наши союзники что-то медлят: то ли не могут, то ли не хотят…

— А может быть поручить это Жукову, товарищ Сталин? — неуверенно промолвил Василевский. — У него опыта побольше.

Лицо Верховного слегка исказилось, а правый ус дёрнулся.

— Опять Жуков?! — с явным раздражением произнёс Сталин. — Ему достаточно славы! Войдёт в историю как подписавший Акт о капитуляции Германии и принимавший Парад Победы.

Слегка остыв, Сталин продолжил беседу.

— Надо разработать такой план военной операции по разгрому Японии, товарищ Василевский, чтобы показать нашим врагам и союзникам, что такое настоящая молниеносная война не в пример Гитлеру с его блицкригом.

— Есть, товарищ Сталин, Вас понял.

Василевский встал.

— Желаю успехов, Александр Михайлович, — прощаясь, сказал Сталин. — Можете идти.

С этого дня в окнах Генерального штаба до поздней ночи горел свет. Маршал Василевский, собрав лучших офицеров Оперативного управления, в поте лица трудился над выполнением поручения товарища Сталина. Постепенно на карте Дальневосточного военного округа появлялись всё новые красные и синие стрелки, номера армий, дивизий, полков Красной Армии, эскадр боевых кораблей Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии, а также крупных авиационных эскадрилий. По мере разработки стратегической операции на карту также были нанесены номера артиллерийских, миномётных и танковых частей и соединений.

Основу боевых сил Дальнего Востока составляли войска Забайкальского фронта (командующий Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский), 1-го Дальневосточного фронта (командующий Маршал Советского Союза Герой Советского Союза К. А. Мерецков), 2-го Дальневосточного фронта (командующий генерал армии М. А. Пуркаев) и войска Монгольской Народной Республики (командующий Маршал МНР Х. Чойбалсан). Их главной задачей было разгромить Квантунскую армию Японии, освободить Маньчжурию (часть территории Китая) и Северную Корею.

Боевые действия должны были проходить во взаимодействии с Тихоокеанским флотом (командующий адмирал И. С. Юмашев) и Амурской военной флотилией (командующий контр-адмирал Н. В. Антонов). В задачу флотских сил входило освобождение Южного Сахалина и Курильских островов.

Через неделю план операции войны с империалистической Японией был готов. Были даны указания для переброски на Дальний Восток дополнительных сил и средств, а также вооружения и военной техники. Железнодорожные эшелоны днём и ночью шли навстречу солнцу.

Приступив к выполнению обязанностей главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке, маршал Василевский с группой штабных офицеров вылетел в свою ставку, чтобы на месте уточнить кое-какие детали операции «Стратегические клещи».

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) товарищ Сталин вот уже несколько дней никого не принимал. Было много вопросов, требующих обдуманного решения. Иосиф Виссарионович любил работать в тишине своего кабинета, когда ему никто не мешал. В кабинет без стука мог войти только его личный секретарь (раньше такое право имела и жена Сталина Надежда Аллилуева).

Чутким ухом Генсек услышал, что открылась дверь — секретарь стоял, держа в руке папку для документов.

— Что там у Вас? — спросил Сталин.

— Из Наркомата иностранных дел, Иосиф Виссарионович, пришла срочная депеша.

Сталин разрешал своему секретарю Поскрёбышеву называть себя по имени и отчеству за его аккуратность в работе и абсолютную преданность.

Он, как всегда не спеша, прочёл письмо. В нём премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль официально уведомлял руководство Советского Союза о том, что готов обсудить в составе так называемой «тройки» (Сталин, Трумэн, Черчилль) вопросы о послевоенном обустройстве Европы. Ознакомившись с документом, он передал его своему секретарю, сказав:

— Завтра пусть ко мне придёт товарищ Молотов.

На следующий день нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов сидел за столом напротив Сталина.

— По дипломатическим каналам согласовано, — доложил Молотов, — что конференция трёх глав государств-победительниц над фашистской Германией должна состояться не в самой столице, как предполагалось ранее, а в бывшей резиденции прусских королей, в местечке Потсдам близ Берлина. К сожалению, столица Германии сильно разрушена, и в ней не нашлось подходящего помещения даже для конференц-зала. Назначена и дата встречи — 17 июля. Наши предложения для внесения в проект Декларации конференции практически готовы.

Молотов положил папку с документами на стол перед Сталиным.

— Хорошо, Вячеслав Михайлович, — произнёс тот, — оставьте мне эти документы. Мне известна Ваша твёрдость в отстаивании наших государственных интересов. Однако думаю, что и мои замечания и предложения не помешают.

Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Наступила минутная тишина… Вождь всех народов, как иногда называли Сталина, обдумывал дальнейший разговор с Молотовым.

— Конечно, мы ещё не раз встретимся с Вами для обсуждения сложных вопросов, которые могут возникнуть в Потсдаме. Но мне хотелось бы затронуть лишь два из них — о территориях и репарациях. Именно они для нас сейчас являются главными.