Солнце медленно поднималось над землей. Его первые лучи скользнули по макушкам вековых сосен и елей, позолотили редкие облачка, отразились в капельках росы, отчего небольшая полянка заискрилась, да так, что глазам больно стало. И паутины, сплетенные старательными паучками, превратились в нити, унизанные драгоценными самоцветами, переливающимися разными цветами. Красота! Где-то в пышных кронах пробудились птицы, и лес стал наполняться их пока еще робкими перекличками. Из своих убежищ выбрались бабочки и порхали в воздухе, напоенном ароматами леса, трав, влажной почвы, лесных цветов. Мимо со стрекотом пронеслась большая стрекоза. Чуть в стороне, выглянув из-за кустов черники и смешно шевеля носом, показался заяц, проводил меня взглядом и задал стрекача. Я миновала полянку и углубилась в лес.
До дома оставалось не так уж далеко, тропинка сама легла под ноги, и я, никуда особо не торопясь, медленно шла по ней, вдыхая полной грудью свежий воздух и любуясь красотой леса, наслаждаясь утренней прохладой. Руку мою оттягивала наполненная травками-муравками корзинка, а в голове крутилась незатейливая песенка, которую вполголоса и напевала.
Речка, поле, щеткой лес,
Купол голубых небес.
Над землей издалека
Ветер гонит облака.
Солнце с высоты сияет
И лучами мир ласкает.
А душа – она, как птица,
В небо вырваться стремится,
Чтоб оттуда, свысока —
Поле, щеткой лес, река,
Глубь небес, бег облаков,
Свист гуляющих ветров.
Вот из нашего окна
Речка быстрая видна,
Поле, а за полем лес,
Над рекой медленно поднималась туманная дымка, и там слышались редкие всплески. Может, рыба гуляла на мелководье, а может, русалки резвились на воле. Природа дышала покоем и умиротворением, но это только пока. Вот-вот солнце поднимется еще выше, и все живое погрузится в свои привычные дела. Я медленно обогнула старый пень, потом поднырнула под еловую лапу, а там и крыша дома показалась. Даже издалека до моих ушей донеслись приглушенные расстоянием вопли, грохот и отборная ругань.
– Так!
Я недобро прищурилась, перебросила корзинку в левую руку и ускорилась. Из дома отлучиться нельзя, чтобы там что-нибудь не стряслось! И чем ближе подходила к своей избушечке, тем громче становились крики. Отворив калитку, и взбежав по ступеням на широкое крыльцо, бесшумно прокралась в сени, осторожно сгрузила корзину с травами в углу и подхватила с лавки свою метлу.
– Ну, все! – яростно сжимая в кулаке свое орудие, прошипела злая ведьма и ворвалась в горницу.
Здесь творилось нечто невообразимое. На полу валялась посуда, точнее, ее жалкие осколки, стол и скамьи были перевернуты, в воздухе стояла пыль. И это в моем доме, где всегда чистота и порядок! Среди всего этого бардака по полу катался большой пушистый комок, именно он отчаянно шипел, ругался и вопил. Я не стала разбираться, просто выпустила метлу на волю и щелкнула пальцами, а потом вышла обратно в сени и подперла плечом дверь. Вскоре из-за нее послышались усиленные в несколько раз вопли и вой, в дверь начали долбиться и скрестись, несколько раз об нее что-то глухо ударилось, будто кто-то из драчунов пытался вышибить ее лбом.
– Спасите! На помощь!
– Ай! Ой! Не надо-о-о-о!
– Мяу! Яра! Мяу!.. Мявк!
– Ярушка, солнышко, прекрати это!
– А-а-а-а! Хозяюшка-а-а-а!
– Ай! Ой! Больно! Больно!
– Яра, я больше не буду-у-у-у-у!
Я с удовольствием прислушивалась к этим наполненным болью и раскаянием воплям, и мои губы расплывались в довольной улыбке. А нечего в моем доме устраивать кавардак! Постояв в сенях еще чуть-чуть, щелкнула пальцами, и тут же крики стихли. Медленно приоткрыла дверь и с недобрым прищуром осмотрела поле боя. Драчуны разбежались по углам. Из-за печи торчал лапоть домового, второго видно не было, но Радим, скорее всего, успел скрыться в своем углу и теперь оттуда носа не покажет. На печи, взъерошив пушистую рыжую шерсть и угрожающе растопырив усищи, сидел большущий кот и сверкал огромными зелеными глазами. Последний виновник беспорядка, а именно зачинщик, в чем лично у меня сомнений не было, обнаружился под лавкой в самом углу комнаты. Оттуда, из темноты, посверкивали его черные глазки, а наружу торчал хвост с пушистой кисточкой на конце.
– Ну, – подбирая метлу с грязного пола и грозно сдвинув брови, поинтересовалась я, – что на этот раз не поделили?
А в ответ тишина. Хм! Вот ведь незадача. Никогда не выдают друг друга. Могут разодраться из-за пустяка, но ни за что не признаются, кто первым начал. Кот только обиженно мяукнул и повернулся ко мне широкой спиной. За печкой раздался неразборчивый бубнеж, а черт под лавкой чихнул и, судя по звуку, приложился об нее лбом.
– Так и будете молчать? – предприняв очередную попытку разговорить драчунов, спросила я и вышла в сени, дабы вернуть метлу на место.
Пока меня не было, в комнате послышались недовольные голоса, но стоило вернуться обратно с корзинкой в руках, они стихли. В доме воцарилась мертвая тишина. Я не сказала больше ни слова, поставила свою ношу на лавку, под которой прятался черт, и, опустившись рядом, обвела небольшое пространство горницы неодобрительным взглядом.
– Что же вы натворили, ироды? – простонала, устремив взгляд в противоположный угол.
Там сброшенная неизвестно кем в пылу сражения, на полу лежала небольшая шкатулка. Крышечка ее от удара лопнула, и на пол высыпалось все содержимое. Заговоренная земля. Да я за ней на Вороний остров плавала, не один день потратила, чтобы добыть и потом должным образом зашептать, а эти наглые морды, можно сказать, все мои труды коту под хвост. Коту! А кто у меня хранитель?
– Боян! – крикнула я, и кот от испуга даже подпрыгнул.
Знал поганец, что злая ведьма во много раз страшнее, чем ее заговоренная метла. Если та только отшлепает, то я могу сделать что-нибудь похуже. А ведь руки так и чесались сотворить зло. Постричь кота налысо, например.
– Яра, это не я! – взвыл дурным голосом кошак и забился в дальний угол.
– А кто? – вскакивая на ноги, рыкнула я.
– Яшка! Это все Яшка! – послышалось из-за печи.
– Яшка, значит! – зло прошипела и щелкнула пальцами.
Хлоп! И зажмурившийся от страха небольшой чертенок с пушистой всклокоченной коричневой шерсткой и дрожащий, словно осиновый лист на ветру, оказался сверху на лавке.
– Это не я! – заявила нечисть, прикрывшись хвостом.
– Нет, я! – проскрежетала ведьма, успокоилась и только напоследок пригрозила:
– Вот отправлю тебя к папане, будешь знать!
– Ярушка, миленькая! Родненькая! Не надо к папеньке! – запричитал Яшка, спрыгнул на пол и бухнулся на колени, уцепившись передними лапками за мои сапоги. – Я не хочу! Только не к князю! Не надо-о-о! Твой дед с меня шкуру обещал спустить!
