Провалившись в институт, Петя почувствовал вокруг себя гнетущую атмосферу сочувствия и разочарования. И хотя он никогда не был записным отличником, но считался основательным молодым человеком. Пользовался авторитетом у сверстников и уважением у взрослых. Все возлагали на него большие надежды. Никто не ожидал фиаско, считая вступительные экзамены в данном случае пустой формальностью. Многие из самых близких заранее приготовили подарки. И вот на тебе: не раскрыл тему сочинения… И это он, чьи стихи печатала «Пионерская правда», их декламировали по радио в детских передачах, удостаивали премий на юношеских поэтических конкурсах. У Пети, конечно, хватало самокритики, чтобы не мнить себя новым Пушкиным. Но для написания сочинения при поступлении в медицинский институт он считал свои способности вполне достаточными. Поэтому, готовясь к экзаменам, все внимание сосредоточил на химии, физике и биологии. Что, видимо, его и подвело.
В художественном отношении написанный им опус «О человеке с большой буквы» действительно был хорошим. Это признали даже в апелляционной комиссии. В нем фигурировали Данко, Овод, герои Джека Лондона… Но трагедия заключалась в том, что в сочинении не упоминался Ленин. А по замыслу авторов данного задания, именно ему оно и было посвящено. Такой просчет, с политической точки зрения, являлся абсолютно недопустимым. И тема считалась нераскрытой.
На соседней даче рыдала склонная к гипертрофированным реакциям на происходящее подружка детства Ксюша. С недавнего времени она стала осознавать, что любит его не сестринской любовью, а значительно сильнее. Да и родители с обеих сторон давно уже в своих планах, не сговариваясь, их поженили. И поэтому Ксюша рассматривала его провал как удар по собственному престижу.
Деланно веселой старалась казаться мама, уйдя с головой в подготовку дня рождения мужа, приходившегося на конец первой декады августа. А тот, разом посуровев, погрузился в свои дела, пытаясь отвлечься от неприятного «подарка», сделанного сыном.
Обожавшая Петю тетка, мамина сестра, уверяла всех, что это, скорее всего, ошибка экзаменационной комиссии, которая обязательно будет исправлена… Но где и как, она не очень хорошо себе представляла!
Родной старший брат отца успокаивал себя и племянника, рассказывая, как того самого несколько лет не принимали в институт за дворянское происхождение. В обоих случаях он считал косвенно виноватым Ульянова-Ленина. Но полагал, что принадлежность к родовой аристократии требует умения гордо «держать удар», не сдаваться и в конце концов добиваться поставленной цели. При этом трудности на пути мужчины, по его мнению, нужно расценивать как благо, обеспечивающее формирование характера, готовность к неизбежной «дуэли» с репрессивной и недалекой нынешней властью.
Петя любил общаться со своим дядей, ценил его старорежимные манеры, подкупавшие дам, большую эрудицию. Повзрослев, он узнал про случавшиеся у того гусарские загулы с вином и женщинами. В нем, видимо, просыпался типичный гвардейский офицер. Эти пикантные подробности из дядиной жизни Петю забавляли, расцвечивали личность близкого родственника дополнительными красками. Но и понятие «долг перед Родиной» для дяди не было пустым звуком. Это он доказал своими подвигами во Вторую мировую. Петя любил с ним беседовать, так как получал информацию об истории страны и семьи, отличную от официальной.
Но отсутствие упоминания о Ленине во вступительном сочинении не было выходкой юного диссидента. Для Пети, родившегося и выросшего в СССР, рассуждения о дворянском долге казались красивыми и наивными. А Ленина он, как и его сверстники, считал добрым и высоко порядочным человеком, недосягаемым примером для подражания. Проблема была в том, что Петя просто каким-то образом оказался не в курсе обязательного для раскрытия каждой экзаменационной темы содержания. Школьные учителя ценили его поэтический дар, начитанность и ставили пятерки по литературе не задумываясь. Это и вышло Петру, что называется, боком. Знал бы он об обязательных требованиях, указал бы всех, кого нужно, будь то Ленин или черт с дьяволом, лишь бы приняли в институт.
В отличие от него бывшие одноклассники его высокоинтеллектуального математического выпуска находились в предвкушении студенческой жизни и наслаждались оставшимся до ее начала теплым солнечным летом. Настроение Петра резко отличалось. Ему не только было стыдно из-за своего провала, но и казалось унизительным стать объектом сочувствия и снисхождения тех, кто еще недавно считал его своим лидером. Поэтому он отсиживался на даче, а точнее, валялся с историческим романом в своей маленькой чердачной комнатке на узкой тахте, погружаясь в события давно минувших лет и отвлекаясь тем самым от депрессивного настоящего.
Но, отрываясь время от времени от романа, Петя начинал раздумывать о том, чем ему следует заняться дальше в реальной жизни. Планы в голове сумбурно сменяли друг друга. Часть их была вполне прагматичной. Например, намерение устроиться лаборантом на одной из кафедр вожделенного вуза и начать делать первые шаги в науке и медицине.
Петя хотел стать ученым и врачом, как отец, который был для него идеалом. Ему с детства нравилась обстановка научной лаборатории, таинство выходящих из-под пера самописцев кривых, отражавших биотоки человеческого мозга, ощущение близости прорыва в неведомое. Его возбуждала атмосфера конференций и конгрессов, на которые отец его иногда с собой брал, где собиралась интеллектуальная элита и в воздухе, казалось, висела сгустившаяся аура идей и мыслей. И в то же время он видел людей, вылеченных его отцом, которые боготворили своего спасителя и олицетворяли практический результат исследовательской деятельности. Петю завораживал вид книг и брошюр с фамилией отца на обложке, и ему хотелось тоже достичь такого уровня, чтобы собственные мысли и открытия стали достойны публикаций.
Но были и романтичные идеи. Ему мечталось уехать с какой-нибудь экспедицией на полюс. Пете представлялось, как неожиданно в телевизионной передаче о героической жизни полярников все увидят его и будут им гордиться. Или отправиться в большой приморский город, наняться матросом на корабль, бороздящий моря и океаны. А через год вернуться обветренным морским волком, повидавшим чужие страны и континенты. Пройтись по знакомым местам в бушлате и бескозырке, свысока поглядывая на своих не нюхавших воздуха дальних странствий ровесников!
Конечно, Петя осознавал иллюзорность этих фантазий. Никому он не был нужен на совершающих дальние рейсы кораблях или в отправляющихся к полярным широтам экспедициях. Туда брали опытных, проверенных людей, специалистов в своем деле, а не желторотых юнцов, только что покинувших школьную парту. И за это прожектерство он еще больше себя осуждал.
