Пятница, раннее утро. И хотя первые лучи солнца уже стали пробиваться через туман и всем уже привычный лондонский смог, на узких улочках было еще довольно темно и лишь изредка проезжали автомобили, коих в скором времени, а именно через два-три часа, станет так много, что образуются заторы. Изнервничавшиеся водители будут неистово жать на клаксоны, и тихий город наполнится не только шумом от ревущих моторов, но и от разнотонных сигналов четырехколесных экипажей. Нависшие тучи над городом грозили разрядиться сильным, но непродолжительным ливнем, и редкие прохожие, попадавшиеся на пути у быстро бежавшего мальчугана, поглядывали вверх, сжимая в руках зонтики.
Денни, так зовут проворного парня лет двенадцати, ловко перепрыгивая лужи, оставшиеся на мостовой после вчерашнего дождя, свернул с Оксфорд-стрит на Парк-Лэйн, чуть замедлившись на углу дома напротив пекарни дядюшки Тома, где обычно получал пышную булочку, посыпанную сахарной пудрой, так как периодически выполнял несложные поручения хозяина заведения. Надо сказать, что жена Тома, добрая миссис Дороти, угощавшая Денни выпечкой, относилась к мальчику с каким-то непонятным окружающим, да и самому Тому, чувством привязанности, я бы даже сказал, с любовью. Может, это было связано с тем, что у Тома и Дороти не было своих детей, может, с чем-то еще, но Денни не задавался этим вопросом, а просто был вежлив и обходителен с четой потомственных пекарей и с удовольствием принимал различные угощения. Но сейчас было еще слишком рано и, несмотря на то, что сквозь оконное стекло был виден свет и силуэты людей, лавка была еще закрыта, что подтверждала потемневшая от времени деревянная табличка «Клоуз», подаренная отцу Тома гробовщиком с улицы Гровенор.
Денни прибавил ходу, так как сумма вознаграждения за быстро доставленное письмо, обещанная сэром доктором Энтони Смитом, то и дело вертелась в голове и уже несколько раз была мысленно потрачена в детских мечтах посыльного, с усердием выполняющего распоряжение странного старика. Пробежав чуть более тысячи ярдов, Денни свернул перед парком направо на Найтсбридж и, чуть замедлившись, стал выискивать из проезжавших мимо автомобилей подходящий вариант. Он не заставил себя долго ждать – «Остин-7», один из самых распространенных в Великобритании автомобилей третьего десятилетия двадцатого века. Водители любовно называли его «Малютка Остин». Но сейчас это мало интересовало Денни, ему важно было понять, есть ли у этой малютки сзади прикреплённое запасное колесо, ведь, к сожалению мальчишек, любящих цепляться за медленно проходящие автомобили, не у всех «Остинов» висели запаски. На этот раз Денни повезло, и он с легкостью догнал проезжающий мимо автомобиль, водитель которого трижды посигналил мальчугану, так как прекрасно знал, что собирается сделать посыльный с горящими глазами, пристально вглядывающийся в автомобили, как хищник, выискивающий свою жертву и готовящийся к молниеносному прыжку. Секунда – и молодой человек уже сидит на крохотном железном бампере и крепко держится худыми, но цепкими руками за запасное колесо. Что-то прокричал недовольный водитель, но не стал останавливаться и прогонять мальчугана то ли из жалости, то ли из-за нежелания терять время на сорванца. А может, просто потому, что еще со времен конных кэбов, которых еще, кстати, было более чем достаточно на дорогах Лондона, цепляться сзади за проезжающие экипажи было вполне обыденным развлечением местной детворы.
Надо отметить, что Денни повезло еще раз, ведь автомобиль, на котором он ехал бесплатным пассажиром, не свернул на Бромптон-роуд, а продолжил движение по Кенсингтон-роуд, стремительно увозя его от центра города. Перед пересечением с Аддисон-роуд автомобиль замедлил ход, чем и воспользовался посыльный, ловко спрыгнувший на дорогу. Денни обогнал всё еще замедляющийся «Остин-7», помахал водителю и с хитрой ухмылкой сорванца, по которому давно плачет отцовский ремень, изобразил реверанс, каким он себе его представлял. В ответ раздался автомобильный гудок, и Денни разглядел еле заметную улыбку, показавшуюся из-под густых рыжих усов водителя. Отдохнувший мальчуган с удвоенной силой бросился бежать вверх по Аддисон-роуд, то и дело прижимая ладошку к груди, проверяя наличие во внутреннем кармане заветного конверта, который ему велено, как мы уже знаем, доставить по адресу как можно быстрее.
А вот и большой двухэтажный дом из красного кирпича, огороженный невысоким стальным забором с коваными узорами и торчащими острыми пиками, предупреждающими, что не стоит даже и пробовать перелезать через него, дабы не оставить на нем части своих штанов, а может, даже еще что-то более ценное. Как и следовало ожидать, стальные ворота в виде мощной решетки, украшенные отлитым из меди гербом какого-то древнего рода, были заперты. Но, несмотря на раннее утро, за стеклянной входной дверью, обрамлённой мощным, но потемневшим от времени дубом и защищенной коваными узорами, проглядывал свет. Было ясно, что дворецкий, а он непременно должен быть в таком большом и красивом доме, уже не спит и приступил к своим каждодневным обязанностям. Также Денни отчетливо понимал, что стоит перед красивым старинным каменным домом, принадлежащим очень богатому и знатному роду. Строгость и пафосность дому придавали четыре белые колонны, поддерживающие козырек крыши, между которыми на втором этаже был обустроен балкон с ограждением из таких же кованых прутьев, как и забор, с размещенным по центру гербом.
И тут стоит сделать небольшое отступление. Дело в том, что молодой посыльный проделал столь утомительный путь, чтобы передать письмо не кому-нибудь, а мне, вашему покорному слуге. А зовут меня Брайн Уилсон, и вы можете подумать, что я принадлежу к какому-то древнему английскому роду лордов или пэров, раз живу в таком особняке. И, возможно, так оно и есть, но мне, к сожалению, это неизвестно. А живу я тут благодаря хорошему отношению хозяев дома к моему дяде по маминой линии Джеку, который работает у них дворецким уже более двадцати лет. После гибели моих родителей в автомобильной аварии два года назад дядюшка договорился с мистером и миссис Миллер, которые действительно принадлежат к славному и древнему роду английских лордов, и они позволили мне временно пожить в Лондоне в их доме, пока я не устроюсь на достойную работу и не сниму себе жилье по статусу. Дядя рассказывал, что их предки владели Рочестерским замком на восточном берегу реки Медуэй, в графстве Кент, пока его не выкупила королевская чета. Уж не знаю, правда это или вымысел, но в любом случае я искренне благодарен пожилым супругам Миллер за предоставленную возможность пожить в их доме в маленькой комнатке возле чулана.
