Хамархан Хамтай Александр - За пологом чума. Воспоминания старого шамана

«…Шел народ кочевой по своей земле, – народ легкий как северный ветер…»

За пологом чума поднялась пурга. Ветер, словно раненный зверь, завывал за тонкими стенами жилища. Он поднимал над землей поземку, рвал и трепал все, что попадалось ему на пути…

Жилище пастухов, одинокое на просторах бескрайней тундры, казалось маленьким и ничтожным. Здесь, пастушьей хижине, теплилась настоящая жизнь. Среди морозов и ветров, вопреки любому разуму и тяжелым условиям, здесь жили северные люди. До моря далеко, кругом серо-белая, покрытая снегом, тундра, лишь местами вздымалась она своими неровностями-возвышенностями. Редкие лучики солнца проникали в эти места полярной зимой. Ночными отблесками переливались они на темном небе, являя людям чудо своего сияния…

Посреди чума горел огонь, живой и веселый, приветливый для людей и неприветливый для темных сил.

Давно он там появился, стал для пастухов защитой природной и охраной.

По старым преданиям случилось так:

Однажды, еще в незапамятные времена, рассорились стихии, поругались промеж собой. Дождь стал заливать всю землю, а ветер начал валить деревья, вырывать их с корнями, ураганы поднимать и вихри.

Пришел к ним пастух со своими оленями:

– Зачем так сильно ругаетесь, траву грязью засыпаете, мне спокойствия не даете и моему скоту?

– Иди отсюда по добру по здорову, а не то, смою тебя и твоих зверей, – сказал ему дождь, и начал еще сильнее поливать землю. Реки от сильного дождя разлились, заполнили собой все низменности.

Поднялся пастух повыше, оленей своих за собою погнал. Не успокоился он, – к ветру пришел:

– Зачем задуваешь? С дождем, тучами темными, споришь? Залили вдвоем всю равнину, негде теперь мне скот пасти.

– Иди отсюдова ничтожный человечишка, а не то сорвусь, разметаю твое стадо и жизни тебя самого лишу. – Задул ветер с удвоенной силой, начал со злости скот по тундре разгонять.

Но пастух оказался не из робкого десятка, – с самого детства упрямый, – пуганый непогодой и хищными зверями. Это его – пастуха была тундра, и скот был его, и правда была на его стороне. Поднялся пастух еще выше и оленей загнал в самое поднебесье. Обратился оттуда к Богу.

– Как же так, – Отец небесный, – я делом праведным занимаюсь, в тундре оленей пасу, чтобы стадо росло, семье и детям моим служило одеждой, пищей и кровом. Восхваляю дела твои в молитвах, чудеса твои в сказаниях передаю, чтобы знали люди о наших местах, о тебе, чтобы помнили.

– Чего там случилось? – спросил Бог у пастуха. Рассказал пастух про свою беду, о споре великом промеж стихий рассказал.

– Они там ругаются, а мы страдаем от этого. Помоги Отец, – успокой стихии. Не за себя ведь прошу: за семью и за деток моих, за стадо оленье, что в тундре пасется. Не один я живу в нашей тундре, много нас, пастухов, на бескрайних просторах, и все как один страдаем.

Подумал Бог и решил помочь. Ударил он молнией посередь ветра и дождя. Прекратили они спор, успокоились, грома и молнии побоялись. Высекла молния старое дерево, упало оно, задымилось, загорелось. Тепло стало вокруг. Подошли олени с пастухом к горящему дереву, смотрят на пламя, греются.

– Повелеваю, отныне и навсегда, сыну моему человеческому служить правдой и верой, – сказал Бог огню.

– А тебе повелеваю, сын мой, – уважать огонь, кормить его, чтобы не угасал, не оставлять его никогда в одиночестве. Как Бог повелел, так все и вышло.

Служит огонь человеку, от того времени: теплом его одаривает, пищу готовит. Защищает, он, от хищников, другие стихии не пускает в пастуший чум.

Бежит зверь в тундре, чувствует запах дымный, – понимает сразу: рядом люди, – нельзя туда, огонь там страшный. Боится зверь огня, пуще смерти – не друг он ему, совсем не друг.