Сидя во главе стола для переговоров, Змеев делал вид, что изучает лежавшую перед ним папку с бумагами, чьё содержимое было ему хорошо известно. Говоря откровенно, его мысли были далеки от ценной информации, распечатанной и сброшюрованной сотрудниками аналитического отдела. Да, ситуацию после того, как они отразили нападение сил Претории, лучше всего можно было описать термином застой – группы, отправляемые по разным адресам, успешно возвращались, время от времени принося с собой ценные артефакты, но всё это было не то – рутина. А Москва требовала прорыва.
Столичные начальники, словно решив, что последние события выдали Землянам карт-бланш, наседали на него едва ли не круглосуточно, и даже почти всесильный Косин, его лубянский куратор, не всегда мог оградить своего ученика от подобных атак. Особую пикантность их запросам добавлял тот факт, что требуя «прорыва» никто из небожителей не представлял, а что именно нужно совершить. Все вопросы Змеева парировались ответами, что-де вам, на месте, виднее, но это должно быть прорывным и… – На этом месте его собеседник обычно замолкал, начиная многозначительно сопеть в трубку и ожидая конструктива с другого конца. Ждать приходилось долго – не желая проявлять инициативу, ибо, будучи человеком военным он хорошо представлял себе последствия, Змеев ставил связь на громкую и возвращался к своим делам, время от времени бросая ироничные взгляды на сопящий динамик. Ждать приходилось по-разному – рекордсменом оказался чиновник, отвечавший за развитие космического сектора – его навязчивое сопение длилось почти пять минут, прежде чем последовало предсказуемое «НУ?».
На всех этих людей, Змеев зла не держал, хорошо понимая их желание примазаться к победе. Упустив шанс оказаться среди награждённых за отражение Преторианской агрессии, все жаждали оказаться в числе отцов новой победы, ведь это только поражение ходит в сиротах, тогда как у виктории всегда оказывается много родителей.
Золотой дождь, пролившийся на всех участников той операции, оставивший на его груди Звезду Героя России, не обделил и остальных – Карась, произведённый из майоров в полковники, мог похвастать орденом Красной Звезды, полковник Васильев, хоть и проигравший наземное сражение, получил генерала и орден «за Заслуги перед Отечеством первой степени». Ильин, командовавший Стражем, получил ровно столько же, сколько и новоявленный генерал, ну а остальные были награждены медалью «За Боевые Отличия», что, вкупе с солидными денежными премиями, в принципе удовлетворило практически всех. Недовольным оставался только Чум, полагавший, что ему, только за один перелёт в боеголовке, полагается никак не меньше Героя.
Вот и сейчас он где-то задерживался, несмотря на то, что время планёрки было объявлено заранее.
Отложив в сторону папку, Змеев демонстративно покосился на часы и, переведя взгляд на заёрзавшего на стуле Маслова, Игорь прибыл за пять минут до начала, перевёл взгляд на Досю, неодобрительно хмыкнув.
– А что я? – Вернув ему взгляд, девушка потянулась за стаканом: – Мы вместе шли, он сказал, что ему в сортир надо. Да мало ли, может у человека живот прихватило.
– Вот, Сергей Вадимович, – не ответив Досе, Змеев повернулся к сидевшему рядом с ним Благоволину – одному из морских диверсантов, участвовавших в памятной вылазке на орбитальную верфь планеты Отривиус: – Вот с такими кадрами вам придётся теперь работать.
– Сработаемся, – понимая, что для присутствовавших эта новость была полнейшей неожиданностью, улыбнулся им капитан-лейтенант: – Тем более, что мы уже работали вместе, что на…
Резко распахнувшаяся дверь не позволила ему довести фразу до конца – появившейся в проёме Чум держал перед собой поднос с горкой свежих плюшек, источавших соблазнительный аромат свежей выпечки.
– Извините, что задержался, – поставив поднос посреди стола, он взял одну из них и, плюхнувшись рядом с Досей, громко прошептал: – Что я пропустил?
– Всё! – Отобрав у него лакомство, девушка откусила кусочек и оценив вкус, подняла вверх большой палец.
– А ты думала! – Гордо хмыкнув, Чум потянулся было за плюшкой, но покашливание Змеева, заставило его, сделав невинные глаза, пододвинуть поднос к генералу: – Виктор Анатольевич, попробуйте – песня а не плюшки! Я, значит, мимо столовой иду, а оттуда такой дух! Вот я и подумал – совещание долгое, обед точно пропустим, так чего и не подкрепиться? Что опоздал – признаю. Виноват. Но я же – ради всех старался. Вы попробуйте – просто сказка, а не плюшки. Вот к ним бы ещё кофе вашего, товарищ генерал, так вообще…
– Чум!
– Нет, ну если вы сладкого не любите, то да, что уже там – наказывайте!
– Чум!
– Да что Чум? Для всех же старался.
– Товарищ лейтенант! – Встав, Змеев недобро посмотрел на него: – Приказываю заткнуться!
– Есть заткнуться! – Приняв вид невинно страдающего мученика, он сел на место и, сложив руки на столе, уставился в потолок.
– Вот так-то лучше! – Генерал, прежде чем вернуться на место, подхватил плюшку с подноса: – Сергей Вадимович, – махнул он её в сторону Благоволина: – Угоститесь и вы, не зря же ваш подчинённый старался.
– Что?! Как это подчинённый?! – Прямо-таки подпрыгнул на своём месте Чум: – Я Карасю подчиняюсь! К нему на корабль иду – Первым помощником!
– Вы опять желаете нарушить дисциплину, товарищ лейтенант?
– Никак нет, товарищ генерал лейтенант, – буркнул в ответ тот, покосившись на капитана: – Никак нет.
– И это правильно. Итак, – торопливо дожевав плюшку, Змеев кивнул в сторону моряка: – Капитан-лейтенант Благоволин. Сергей Вадимович. Назначен командиром вашей группы. Как говорится – прошу любить и жаловать. Они ваши, – махнув рукой на замершую команду, Змеев уселся назад, не преминув стащить с подноса ещё одно лакомство.
– Здравствуйте товарищи. – Поднявшийся со стула капитан-лейтенант склонил голову в коротком кивке-приветствии: – Для меня большая честь работать с вами. И я верю, что…
– Блажен, кто верует, – шепот нахмурившегося Чума был хорошо слышен всем, но не оказал на Благоволина никакого воздействия.
– Что мы вместе продолжи выполнять указания нашего руководства…
– А также партии и правительства…
– Чум! Заткнись! – Сидевшая радом Дося ткнула его локтем в бок: – Простите его, товарищ капитан-лейтенант, он сегодня что-то не в духе.
– На высоком уровне, – кивнул ей Благоволин, давая понять, что услышал: – С честью неся…
– Бред! Всевозможный бред, куда не ступала нога человека! – Встав на ноги, Чум покачал головой: – Товарищ генерал-лейтенант. На два слова? Вы позволите?
– У тебя что – вопрос интимного свойства? – Поморщившись, словно от зубной боли, Змеев дёрнул головой: – Нет? Тогда говори здесь – не думаю, что у тебя есть секреты от твоих же товарищей.
