1. Глава 1
– Не понимаю, почему нельзя было принять решение на первом заседании, – толкнув дверь, выхожу из зала судебных заседаний.
– Ты же слышала, нам назначили срок для примирения.
– Три месяца, Лев! Это вообще нормально? – эмоции бомбят изнутри, но я вовремя беру себя в руки. – Ты же прокурор Приморского района, Стельмах. Разве не мог всё порешать, подключив свои связи?
– Так не терпится со мной развестись?
– Да при чём здесь не терпится? Просто… Три месяца – это так долго, да и зачем? Мы же оба подтвердили во время заседания, что хотим расторгнуть брак. Нам не нужно никакое время для примирения. Обычно, когда люди очень хотят развестись, они подают иск в суд. Значит, уже дошли до точки невозврата, и уж время им точно не поможет. Или ты считаешь иначе?
Остановившись посреди коридора, поправляю сползающую с плеча ручку сумки. В глаза Стельмаха смотрю. Долгий и пронзительный взгляд. Не понимаю, почему Стельмах так себя ведёт. Неужели передумал со мной разводиться? Это же было его решением.
– Ну почему ты молчишь, Лев? Ничего мне не скажешь?
– А что я могу сказать? Остаётся только ждать, – на его губах играет ленивая ухмылка. – Три месяца – не так уж и много. Потерпишь.
– Кого? Тебя? Или три месяца? – я сегодня в ударе, столько всего лишнего говорю, да и пофиг.
– Ах, Ася… Ах, – вздыхает Лев. – Какая-то ты сегодня слишком эмоциональная. ПМС, что ли?
– Угу, ПМС, – цежу через зубы.
Спорить с почти что бывшим мужем больше не собираюсь. Этот спокойный, как удав, человек выводит меня из себя своей сдержанностью. Так что даже и поспорить не получится, я первой сдамся со счётом десять-ноль, как обычно.
– Ладно, тогда пока. Встретимся в суде через три месяца.
Возможно, последняя фраза звучит как-то пафосно, но мне плевать. Уже давно на всё плевать, что не имеет прямого отношения ко мне и моей дочери. Жизнь научила, преподнесла весьма заслуженный урок. Если не хочешь, чтоб тебе причиняли боль близкие люди, тогда не позволяй этим людям становиться близкими. Держи всех на расстоянии, не впускай в своё сердце.
Попрощавшись, иду по коридору. Каблуками цокаю по керамической плитке. Вспоминаю все пункты, которые запланировала на сегодня: поехать на работу, забрать Соню у бабушки, скупиться в супермаркете после работы и желательно ещё где-то приобрести нового члена семьи – лабораторную крысу, которую Соня у меня выпрашивает последние две недели.
Ноябрь в этом году выдался тёплым. В распахнутом настежь пальто стою на улице, заправляю за уши локоны, которые безжалостно треплет ветер. Вызываю такси.
Знакомый “Таурег” тормозит от меня в паре метрах. От неожиданности едва не хватаюсь за сердце.
Господи, нельзя же так бесшумно подкрадываться на своём “танке”.
Со стороны водителя опускается тонированное стекло и “аля” улыбка во все тридцать два едва не ослепляет своей белизной.
– Садись, подвезу, – предлагает Стельмах.
Надо бы послать мужа лесом, но соблазн проехаться с комфортом в шикарном кроссовере перевешивает. Блокирую экран мобильного, так и не успев вызвать такси.
Иду к машине Стельмаха, карабкаюсь в этот “танк”. Ну и зачем я напялила сегодня такую узкую юбку? Тут как бы разрез до основания не порвался, пока я со всей грациозностью пытаюсь встать на порожек и залезть в салон.
Примостив пятую точку на кожаное сиденье, пристёгиваюсь ремнём безопасности. Лев ожидает, пальцами постукивает по рулю – точно в такт музыки, которая звучит из акустической системы.
– Тебе куда? – спрашивает Стельмах.
– На работу.
“Таурег” плавно трогается с места, а я в это время принимаю входящий звонок. Ткнув пальцем на зелёную трубку, мобильный подношу к уху. А на том конце провода низкий, прокуренный голос Матвея, который раздражает меня ещё больше чем голос Стельмаха.
– Слушаю, – произношу официально.
– Ты опять мне не позвонила, – недовольно бубнит.
– Эм-м… Забыла.
– Серьёзно?
– Прикинь, так бывает. Люди иногда забывают о своих обещаниях, – на это фразе слежу за мимикой Стельмаха – гад, ни один мускул не дрогнул на лице, хотя пальцы ещё сильнее вжались в кожаную оплётку руля. А это, между прочим, был камень в его огород. Да только понял ли?
– Когда ты меня уже познакомишь с дочерью?
– Она ещё не готова. Не торопи события, Матвей.
– Ась, хватит мне морочить голову. Вот возьму и сам с ней познакомлюсь. Даже спрашивать тебя не буду. Поставлю перед фактом.
– Дерзай, умник. Разбей маленькой девочке сердце. Как думаешь, она тебе поверит или испугается? Только потом я уже ничего не смогу сделать.
Матвей вздыхает. Ага, крыть больше нечем. Зачем тогда нужны были эти угрозы?
– Встретимся сегодня, – вдруг выдаёт он.
– Зачем?
– Обсудим наше будущее с дочерью знакомство.
– Это лишнее.
– Не хочешь меня видеть?
– Да. И это тоже – не хочу. Ладно, у меня тут вторая линия. Срочный звонок.
– Ась, погоди, – кричит вдогонку, но я уже не слушаю, жму на красную трубку.
Довольная собой, откидываюсь на спинку сиденья. Как я его, а? Почти на лопатки положила. Будет иметь на будущее, что инициатива ещё мало когда делала инициатора не виноватым.
Да, а я и правда какая-то эмоциональная сегодня. Из пушистого белого зайки превратилась в бешеного кролика. И всё почему? В этом постарались два друга: один сейчас рядом сидит по левую руку от меня, а второй – только что звонил. Молодцы, сработали дружно. Из примерной девочки Аси с мягким характером осталось теперь только воспоминание. Вот так женщины становятся стервами – когда мужчины загоняют их в угол и ломают оба крыла. Женщинам ничего не остаётся другого, как схватить ближайшую метлу в этот самом углу и лететь дальше, только уже без крыльев, а на метле.
– Наговорилась? – спрашивает Стельмах, дождавшись, когда я закончу говорить по мобильному с Матвеем.
– А подслушивать – некрасиво. Или у прокуроров греть уши – это в порядке вещей? – ёрничаю я, отчего Стельмах хмурит свои густые, тёмные брови.
– Подслушивают – когда под дверью стоят и прячутся. А я просто спросил о том, что не скрывалось.
– Да непросто, Лев. Так и скажи, что тебя распирает любопытство, но стесняешься спросить. Ладно, спрашивай что хочешь. Не обещаю, что отвечу, но можешь попытаться.
Лев ухмыляется, рукой тянется к своему заросшему щетиной подбородку, проводит по нему пальцами. А я слежу за этим жестом, мысленно уношусь на несколько месяцев назад, когда мы со Львом ещё жили вместе.
Вот же ж чёрт…
Клеточная память не стёрлась, в тайниках памяти всё сохранено. Я до сих пор отчётливо знаю, какая на ощупь щетина на лице у мужа и сколько примерно ей дней. Судя по тому, что я вижу, Стельмах пользовался бритвой в последний раз дней десять назад. Эта мысль греет душу – неожиданно, но очень даже приятно. Значит, у Стельмаха до сих пор никого нет, ведь обычно, когда у мужиков появляются новые отношения, они пытаются произвести хорошее впечатление на свою жертву, ослепить её… тьфу ты. Женщину хотят ослепить, это она уже потом становится жертвой! А Стельмах колючей мордой продолжает только преступников своих пугать.
