Я вышла из машины, перекинула рюкзак за спину и последовала за матерью к дому. Отец остался у машины разгружать вещи из багажника. На крыльце стояли цветочные горшки, в некоторых из них была земля, в других же ничего. Пока мама искала ключи в своей черной сумочке на длинном ремешке, я стояла и размышляла о том, как же меня все-таки смогли уговорить приехать в дом, умершей бабушки, которую я видела, когда мне было лет шесть или семь. Возможно, я бы даже не знала, как она выглядит, если бы не фотографии в семейном альбоме.
У отца с его матерью были не очень хорошие отношения. Пару раз я пыталась спросить о том, почему так получилось. Но он ничего конкретного не отвечал, а я и старалась не допытываться. В каждой семье есть свои тайны, и это нормально.
Когда мать нашла ключи от дома, мы, наконец, зашли внутрь. Там было прохладно, даже сыро, темно и пахло затхлостью. Оглядев прихожую, в которой на стене висело овальное зеркало, и стоял деревянный шкаф у левой стены, я прошла в просторную гостиную и увидела мышиный помет.
– О, боже! – Произнесла я.
– Что? – Мама проследила за моим взглядом и поморщилась. – Да, надо бы тут хорошенько убраться.
– Может, вернемся домой?
Мать ничего не ответила, может, потому, что уже ушла в сторону кухни и не услышала меня, или просто не захотела отвечать на мой вопрос. Когда отец вошел в дом с чемоданами в обеих руках, он громко присвистнул:
– А тут пыльно.
– Это можно исправить мокрой тряпкой и улыбчивой дочерью. – Сказала мама, быстро обойдя, все комнаты в доме.
– Значит, вы притащили меня сюда, чтобы я была вашей горничной?
– Конечно! А ты как хотела? – Улыбнулся отец, почесав шею. – Мама для этого тебя и родила.
Родители вместе рассмеялись.
– Да, очень хорошая шутка, папа.
– Ладно, давайте, приступим к делу, а потом уже будем дурака валять. – Скомандовала мать, и все занялись делами.
Для себя я выбрала комнату, находившуюся на втором этаже, окна которой выходили в сад, за которым была видна терраса соседского дома, и все из-за того, что наш дом находился как-бы немного в низине, чем другие дома в округе.
Когда с уборкой было покончено, я убрала одежду в шкаф и спустилась вниз на кухню. Мама протирала кухонный стол, когда задняя дверь, которая так же находилась на кухне, открылась, и в дом вошли отец и не знакомая мне женщина.
– Смотри, кого я встретил, Эдит. – Произнес отец и указал на незнакомку.
– Марил! – Воскликнула мама, кинула тряпку, которую держала в руках, и обняла женщину. – Сколько лет!
– Рада тебя видеть, дорогая! – Марил была высокой и худощавой женщиной, которой было уже за сорок. Ее вьющиеся пышные волосы мне почти сразу понравились. Она была одета в зеленый комбинезон и синюю крутку.
– Не знала, что ты все еще сюда ездишь. – Сказала мама, сделав шаг в сторону мойки.
– Корсика – моя любовь. Куда я без нее?! – Марил поправила рукав крутки и взглянула на меня с приветливой улыбкой. – Это ваша дочь, да?
Мама подошла ко мне и приобняв, ответила:
– Да, эта Изабель.
– Здравствуйте! – Сказала я.
– Очень похожа на тебя, Эдит. Хотя, что-то есть и от папы, конечно.
После этого отец и мать болтали с моей новой знакомой, которая, оказывается, живет в Марселе, но иногда бывает в гостях у своего младшего брата в Париже. Из разговора я поняла, что площадка, которая видна из моей комнаты, относится к дому, в котором живет Марил.
– Ладно, мне уже пора бежать. – Спохватилась соседка и открыла дверь, из которой недавно только вошла к нам. – Кстати, если есть желание, то приходите ко мне завтра на ужин.
Родители легко приняли соглашение. Мне же было все равно.
~
Следующим вечером мы все же пошли на ужин к Марил, хотя утром мать пару раз вскользь упоминала что-то типа, зря они с отцом так быстро поддались на уговоры. Я промолчала и ничего не сказала, хотя следовало заметить, что никто никого и не уговаривал. Дом Марил был больше нашего, но немного. Дизайнерским интерьером он не отличался. В комнатах было чисто и свежо, пахло апельсинами.
– Где ты учишься, Изабель? – Спросила Марил, когда отец подал мне тарелку с салатом.
– В Сарбонне.
– Похвально. Какое направление?
– Я учусь на переводчика итальянского языка.
– Нравится?
– Да.
– Моя дочь тоже учится в университете. Но не Сорбонне. Но в университете и это главное.
– Я совсем забыл спросить, как дела у Жюли. – Сказал отец, положив в рот кусок картофеля. – Помню ее еще маленькой девочкой.
– В этом году окончит первый курс экономического. – Ответила Марил. – Возможно, этим летом она приедет на Корсику. Поживет несколько недель здесь.
– Как раз составит тебе компанию в изучении местности. – Обратилась ко мне мама, держа в левой руке бокал с красным вином.
– Было бы здорово. – Согласилась я.
Сейчас февраль и сюда мы приехали на несколько дней. Летом родители хотят провести здесь все три месяца. Не знаю, насколько меня хватит, но было бы неплохо покупаться, поваляться на местном пляже и отдохнуть от шумного Парижа.
– А как дела у Луи? – Спросила Марил, расположившись на стуле вальяжнее, чем раньше. – Сколько ему? Двадцати шесть или двадцать семь?
– Двадцать шесть исполнилось в прошлом месяце. – Сказал отец, разлив остатки вина по нашим бокалам. – Он работает юристом и, кажется, доволен жизнью.
– Отдельно живет от вас?
– Конечно! Как окончил университет, так и съехал.
– Это хорошо, когда дети не застревают в объятиях родителей. – Кивнула Марил.
Остаток вечера прошел спокойно. Обстановка за столом была непринужденная. Марил много болтала, как и пила. Когда мы собрались домой, я встала со своего места и не пошатнулась, будто эти бокалы с вином кто-то выпил за нее.
Перед сном я немного почитала книгу на итальянском языке, которую купила на рынке около полугода назад. В доме было тихо, а на улице где-то вдалеке лаяла собака. Я подумала, о том, каково будет лежать в этой же самой кровати летом. Возможно, будет так жарко, что сна не будет ни в одном глазу. Думая об этом, я не заметила, как заснула.
Через два дня мы собрали некоторые вещи, которые привезли с собой, закрыли дом на замок, сели в наше синее “пежо” и уехали обратно в Париж.
