У каждого человека есть приятная
обязанность делать хорошо своё дело
Таня на диване
Из диалога между автором и его самозванцем.
– «Давно решила»? Стоп, стоп, стоп! Только Прусту можно начинать с деепричастия – ты Пруст? Вот и я о том же. Сотри, подумай, начни сначала. И не забудь правила сильного предложения.
– Думаю. Думала. Буду думать. Давай с самого начала. Пишу: «Дав-но ре-ши-ла…» Давно решила! Я не Пруст, но и ты не Андре Жид!
Из архива автора. Сочинение на тему: «кто кому решил дать разрешение решать». Добавь в предисловие ответ. Собери мысли в кучу, смешай с набросками. Взбей, откинь на дуршлаг. Стечёт – отожми ещё для верности. Всё, можешь редактировать и в печь. То есть, в печать.
Чистый лист, ты и Самозванец
Каждый настоящий писатель,
конечно же, психолог, но сам больной
В.М. Шукшин
Давно решила, что первая страничка – это главный, тот самый бесславный, пресловутый чистый лист. Ты пялишься на него, а все гениальные мысли, только что активно толпившиеся кончике мозжечка, дружно свалили в Казахстан. Ты продолжаешь глубокомысленно заворачивать нижнюю губу и вздыхать.
Через пятый вздох появляется идея. Конечно же (то есть обязательно!) шедевральная: можно начать с дисклеймера!
Итак, дисклеймер: рукопись содержит матерщину на грани пытки. Но это не точно.
На этом месте ты смеёшься и подумываешь отметить удачное начало чайком. Недолго подумываешь, потому что из-за левого уха вылазит самозванец и шепчет: «Удачное? Да ты смеёшься? Смеёшься?! Сочувствую…».
И всё! Настроение с боевого выпадает в осадок, рот кривится, зубы сжимаются и ты, назло врагам (читай: самозванцу) начинаешь что-то карябать на листе. Сначала со скрипом, но потом спортивная злость подстёгивает воображение. Почерк становится всё более кардиограммным, мысли вернулись скопом и требуют запечатления.
Ты с трудом ловишь the end, если есть норма условных печатных знаков, или пока не кончится бензин. И радостно вопрошаешь Вселенную риторическим: кто молодец? И сам отвечаешь: я молодец! А эхо тебе в ответ: вот и фиг тебе! Молодец не ты, а он – самозванец. Который дал тебе волшебный пендель. Понимаешь? Ты тоже, но первый именно он.
Есть ли жизнь после первой главы
После сорока писателю сказать уже нечего;
но умный писатель знает, как это скрыть.
Жорж Сименон
Первая глава всегда самая лёгкая. Думаешь, что нет? Начнёшь, а потом как маслу? Главное – начать? Нет. Могу даже орными буквами написать: НЕТ! «Задел» тебе помогает писать самозванец. А затем, следуя народной мудрости «бросай добро и беги», убегает. Оставляя тебя с тобой наедине.
И вот здесь до тебя начинает доходить… Что-то. Не всё и не конкретно. Начинаешь подозревать, что самозванец твой не такая уж и гнусная личность. Что вдвоём оно всегда веселее, а некоторые его мысли ты тырил и присваивал без зазрения совести. Да? Ну, не отводи взгляд, не отводи. Мы тут не присяжные заседатели.
Что дальше? Включаешь мозг, привязываешь к попе подушку и работаешь сам? Поздравляю, тебе можно дальше не читать. А вот эти большие мышиные глазки в кустах я попрошу остаться! Будем разбираться «ху из ху».
Кстати, вся эта разборка с самозванцем касается не только писателей или творческих людей. Просто мне удобнее на примере именно этих бедолаг, к которым причисляю и себя. В любой другой ипостаси, в моём случае бухгалтера, эта катавасия тоже отлично натягивается. Род занятий не важен – на каждый роток найдётся свой самозванец. Нескладно. Ну и…
На чём остановилась? Ах да, первую главу мы от противного накатали, а на второй противники закончились и буквы подвисли. Что делать? Есть три варианта. Самый простой – налить воды. Просто, но невкусно. Как разбавленный борщ. Второй вариант подходит для смелых и фантазийных: включить бредогенератор. Иногда получается нечто захватывающее. Ключевое слово – иногда.
Третье, на мой взгляд, самое верное развитие событий: позвать самозванца. Да-да, твоего драгоценного самозванца. Только не из позиции «зли меня, я от этого талантливею». А совсем даже наоборот: приходи, голуба, я готов спрашивать и слушать.
Зовём и надеемся, что придёт. А он придёт, потому что добрый и любит отвечать на твои вопросы. На все. Даже глупые.
Я отношусь к писателям, про которых люди
думают, что другие люди их читают.
Видиадхар Нейпол
Я уже говорила, что рассматриваю самозванца писателя, но анализ этот подходит для любой области? Повторю: да, подходит, и да – мне удобнее на своём материале. Хотя могу переместить фокус на бухгалтерию, например. Или на материнство. Вид будет тот же, только нецензурных выражений больше.
В третьей главе нашего балета хочу упомянуть одну деталюшку, которую приписывают нашему Самозванцу – давайте будем именовать его именно с большой буквы, как имя собственное, заглавный герой всё-таки – перфекционизм. Слово-то какое. Пафосное. А на деле: на колу мочало.
Я пишу главу. Перечитываю. И начинается: эта фраза корявая, прилагательное избыточное, выражение штампом пованивает. Переписываю, правлю, вычёркиваю, впихиваю. Под флагом, конечно, доведения до идеального состояния. Вместо того чтобы писать дальше. Вместо того чтобы не терять нить, мысль, время.
